Святыня

– Чего?

– Я про очки, – пояснил он. – Ведь сейчас март, а, считай, с Благодарения солнце и не показывалось. Так глаза сдавать стали или просто пижонишь и хипповать пробуешь?

– Наверно, хипповать пробую, Джонни.

Он двинул ко мне через стойку чашечку кофе.

– А не получается! – обронил он.

* * *

Выйдя на улицу, я разглядел через очки, как Шатун стряхивает пушинку с колена, затем наклоняется, чтобы поправить шнурки ботинок, точь-в-точь как это делал накануне Недотепа.

Я снял очки, думая о Джонни Дигане. Бонд был, конечно, крутым парнем, однако посещать «Пирожковую» ему не доводилось. Ладно, к черту, брось пробный шар и выпей где-нибудь поблизости мартини с водкой – все равно голова кружится, а зад твой засветился в витрине.

Я перешел улицу, в то время как Шатун был поглощен своими шнурками.

– Привет! – сказал я.

Он выпрямился и стал озираться с таким видом, словно его окликнули с другого угла.

– Привет! – повторил я, протянув ему руку для рукопожатия.

Он поглядел на мою руку и вновь устремил взгляд куда-то вдаль.

– Bay, – произнес я, – выслеживать ты не мастер, зато вежливость из тебя так и прет!

Голова его стала поворачиваться, медленно, как земля на своей оси, пока его серые, цвета темной гальки глаза не встретились с моими. Чтобы поглядеть на меня, ему пришлось несколько наклонить голову, и тень от его обтянутого кожей черепа, скользнув по моему лицу, накрыла темным облачком мои плечи. А ростом я не подкачал.

– А мы разве знакомы, сэр? – Голос его прозвучал так, словно он был уже на пути к себе назад, в преисподнюю.

– Разумеется, знакомы, – ответил я. – Ты Шатун, а где другой из твоего помета?

– Шутка не такая удачная, как вы полагаете, сэр.

Я поднес к губам кофейную чашечку.

– Подожди, пока я кофейку глотну. Шатун. Через пятнадцать минут ты меня не узнаешь.

Он послал мне вниз улыбку, и борозды на его щеках превратились в ущелья.

– Напрасно вы так выставляетесь, мистер Кензи.

– Ты это о чем, Шатун?

Подъемный кран вбил цементную сваю мне в позвоночник, и что-то маленькое, кусачее вцепилось острыми зубами мне в шею с правой стороны, Шатун шатнулся вон из поля моего зрения, а тротуар, закачавшись, пополз вверх, к моему уху.

– Классные очочки, мистер Кензи! – проговорил Недотепа, в то время как его одутловатое личико, как воздушный шарик, парило возле меня. – Изящная деталь гардероба.

– В стиле хай-тек, – добавил Шатун.

И кто-то рассмеялся, а кто-то запустил стартер, и я почувствовал себя дурак дураком. Тут и Кью изумился бы.

* * *

– Голова болит, – сказала Энджи.

Она сидела возле меня на черном кожаном диване, и руки ее, как и у меня, были скручены за спиной.

– Ну а вы, мистер Кензи? – осведомился голос. – Как ваша голова?

– Под впечатлением, – отозвался я. – Чтобы не сказать, идет кругом.

Я повернул голову в направлении голоса, но глаза мне ослепило лишь пятно желтого цвета, окаймленное мягко-коричневой тенью. Я заморгал, и комната слегка качнулась.

– Простите за наркотики, – сказал голос. – Если б можно было сделать это иначе...

– Не извиняйтесь, сэр, – проговорил другой голос, и я узнал Шатуна. – Сделать это иначе было невозможно.

– Джулиан, дай, пожалуйста, аспирину госпоже Дженнаро и мистеру Кензи, – вздохнул голос за ослепительным пятном желтого цвета, – и, будь добр, развяжи их.

– А если они начнут двигаться? – поинтересовался голос Недотепы.

– Проследите, чтоб не начали, мистер Клифтон.

– Да, сэр. С удовольствием.

* * *

– Меня зовут Тревор Стоун, – сказал человек, прятавшийся за пятном света. – Это вам что-нибудь говорит?

Я потер красные следы на запястьях.

Энджи тоже потерла свои красные следы и хватанула несколько глотков кислорода. Помещение, как я полагал, было кабинетом Тревора Стоуна.

– Я задал вам вопрос.

Я взглянул на пятно света.

– Задали. С чем вас и поздравляю. – Я повернулся к Энджи: – Как ты?

– Запястья ноют, и голова тоже...

– А в остальном?

– Настроение в целом скверное.

Я опять устремил взгляд на пятно света.

– У нас скверное настроение.

– Надо думать.

– Твою мать!

– Остроумное замечание, – послышалось из-за пятна приглушенного света, и Недотепа с Шатуном негромко прыснули.

– Остроумное замечание, – эхом откликнулся Недотепа.

– Мистер Кензи, госпожа Дженнаро, – проговорил Тревор Стоун, – я даю вам слово, что не хочу причинять вам неприятности. Возможно, мне придется вам их причинить, но это будет против моего желания. Мне нужна ваша помощь.