Святыня

* * *

Мы держали их под огоньком еще с полчасика, но новых сведений не раздобыли. Дезире Стоун познакомилась с Джеффом Прайсом, он ею вертел как хотел и влюбил ее в себя. Прайс украл два миллиона триста тысяч долларов, о чем нельзя было даже заявить, так как эти деньги, составлявшие фонд необходимых расходов Церкви и «Утешения», были обманным путем выманены у клиентов и членов Церкви. В десять утра 12 февраля Прайс взломал код счета, находившегося в банке на Больших Каймановых островах, перевел деньги на свой личный счет в Банке Содружества, после чего в одиннадцать часов того же утра снял их со счета. Выйдя из банка, он исчез.

Двадцать одну минуту спустя Дезире Стоун припарковала свою машину возле дома № 500 по Бойлстон-стрит, в девяти кварталах от банка Прайса. С тех пор ее также больше никто не видел.

– Да, кстати, – сказал я, думая о Ричи Колгане, – кто возглавляет Церковь? На чьи средства она существует?

– Никто этого не знает, – ответил Мэнни.

– Повтори-ка.

Он покосился на Буббу:

– Нет, правда. Я серьезно говорю. Должно быть, члены совета знают, но люди вроде меня – нет.

Я взглянул на Джона.

Тот кивнул:

– Настоятелем Церкви считается преподобный Кетт, но за последние пятнадцать лет его никто в глаза не видел.

– А может быть, и за двадцать лет, – сказал Мэнни. – Впрочем, Кензи, платят нам хорошо. Щедро платят. Так что мы не в обиде и лишних вопросов не задаем.

Я взглянул на Энджи. Она пожала плечами:

– Нам нужна фотография Прайса.

– Она есть на дискетах, – сообщил Мэнни. – В файле «ФПЦУС» – файлы персонала Церкви и «Утешения в скорби».

– Можете рассказать еще что-нибудь о Дезире?

Мэнни покачал головой, и когда он заговорил, в голосе его послышалось страдание.

– Хороших людей можно встретить не так уж часто. Я имею в виду людей по-настоящему хороших. Вот здесь сейчас, в этой комнате, таким ни одного не назовешь. – Он оглядел всех присутствующих. – А о Дезире так сказать можно было. Она была слишком хороша для этого мира. И сейчас, возможно, валяется в какой-нибудь канаве.

* * *

Бубба опять оглушил до беспамятства Мэнни и Джона, после чего Нельсон и Туоми отвезли их на ту часть городской свалки, что находится под мостом через Мистик-Ривер в Чарльстоне. Они дождались, пока те очухаются со связанными руками и кляпом во рту, потом, вышвырнув их на землю из задней двери фургона, запузырили пару очередей в землю возле самых их голов и стреляли, пока Джон не заскулил, а Мэнни не заплакал. Только тогда они уехали, оставив их лежать на свалке.

* * *

– Иной раз на людей только диву даешься, – сказал Бубба.

Мы сидели на капоте «краун Виктории», припаркованной у обочины напротив Плимутского исправительного заведения. С нашего места был виден парк для заключенных с теплицей и слышались бодрые звуки баскетбольного матча, звуки эти неслись с той стороны стены, хорошо резонируя на свежем воздухе. Но одного взгляда на колючую проволоку, шедшую по верхнему краю стены, проволоку, скрученную и злобно извивающуюся, на фигуры вооруженных до зубов часовых на их вышках было достаточно, чтобы понять, что перед тобой – место, где людей держат взаперти. И как бы ты ни относился к проблеме преступления и наказания, факт остается фактом. И факт этот непригляден.

– А может быть, она жива, – сказал Бубба.

– Угу, – отозвался я.

– Нет, серьезно. Как я сказал, на людей иной раз только диву даешься. До того, как эти два кретина очухались у меня дома, вы двое рассказывали мне, как она однажды обошлась с одним парнем, пшикнув на него нервно-паралитическим газом.

– Так что же? – спросила Энджи.

– Значит, она крепкий орешек, понимаете? Я что сказать хочу – представьте себе, рядом с вами человек, а вы вытаскиваете жестянку с газом и пшикаете ему в глаза. Знаете, это ведь не пустяк. Эта девчонка с характером. Возможно, она смогла как-то улизнуть от этого мерзавца Прайса.

– Но тогда она позвонила бы отцу. Попробовала бы наладить какой-нибудь контакт.

Он пожал плечами:

– Возможно. Не знаю. Детективы-то вы, а я всего лишь неуч, посаженный в тюрьму за хранение оружия.

Он откинулся на капот и, задрав голову, стал глядеть на гранитные стены, колючую проволоку и низкое потемневшее небо.

– Пора, – сказал Бубба.

Энджи крепко обняла его и поцеловала в щеку.

Я пожал ему руку.

– Хочешь, мы проводим тебя до самых дверей?

– Нет. Это вроде как вы мои родители и меня в школу в первый день провожаете.