Святыня

Тут в трубке внезапно раздались прерывистые гудки.

– Позвони мне попозже. Мне надо бежать.

– Ну пока, – сказал я, но он уже повесил трубку.

Выйдя из отеля и пройдя по дорожке, петлявшей среди пальм и нелепых австралийских сосен, я увидел Энджи, которая, сидя в шезлонге и заслоняясь рукой от солнца, глядела вверх на молодого парня в оранжевых плавках – матерчатой полоске, такой узкой, что даже набедренная повязка бывает шире.

Другой парень в синих плавках устроился напротив, по другую сторону бассейна, и оттуда глядел на них. По его улыбке я понимал, что парень в оранжевых плавках его дружок.

«Оранжевые плавки» держал возле своего глянцевитого бедра наполовину полную бутылку «Короны», в чьей пене болтался лимон, и, подходя, я услышал, как он сказал:

– А полюбезнее ты не можешь?

– Могу, – ответила Энджи, – но сейчас я не в настроении.

– Ну так смени настроение! Ты же в месте, где полно солнца и веселья, крошка.

Крошка. Большая ошибка.

Энджи шевельнулась в своем шезлонге и положила записи на землю рядом с собой.

– Где полно солнца и веселья?

– Ну да! – Парень отхлебнул «Короны». – Послушай, надень-ка солнечные очки!

– Зачем это?

– Чтобы не попортить свои хорошенькие глазки.

– Так тебе глазки мои понравились, – сказала Энджи тоном, так хорошо мне знакомым. «Беги! – хотелось мне крикнуть парню. – Беги отсюда со всех ног и без оглядки!»

Парень утвердил бутылку на своем бедре.

– Ага. Кошачьи.

– Кошачьи?

– Как у киски, – сказал он, наклоняясь к ней.

– Тебе нравятся киски?

– Обожаю их. – Он улыбнулся.

– Тогда тебе, наверное, стоит сходить в зоомагазин и купить себе кошку, – сказала она, – потому что, сдается мне, другие киски тебе сегодня вечером не светят. – Она подняла с земли папку с записями и раскрыла ее на коленях. – Понял?

Я сошел с дорожки и приблизился к бассейну, а «Оранжевые плавки» сделал шаг назад и склонил голову к плечу, в то время как рука его сжала горлышко бутылки так сильно, что даже костяшки пальцев покраснели.

– Не знаешь, что ответить на такое, а? – сказал я с лучезарной улыбкой.

– Эй, напарник! – воскликнула Энджи. – Ты даже солнца не побоялся ради моего общества. Я просто тронута. И ты даже в шортах.

– Ну, разгрызла этот орешек? – Я сел на корточки возле ее шезлонга.

– Не-а. Но скоро разгрызу. Чувствую.

– Врешь.

– Ага. Вру.

И она показала мне язык.

– Знаешь...

Я поднял глаза. Это был «Оранжевые плавки». Трясясь от ярости, он тыкал пальцем в сторону Энджи.

– Ты все еще здесь? – сказал я.

– Знаешь... – опять повторил он.

– Да? – сказала Энджи.

Грудь его вздымалась, а бутылку он держал теперь высоко, над плечом.

– ...если б ты не была бабой, я бы...

– Был бы уже в травмопункте, – сказал я. – Но и при теперешнем раскладе ты, кажется, туда торопишься.

Энджи приподнялась в своем шезлонге и взглянула на него.

Он тяжело засопел и вдруг, развернувшись, пошел прочь к своему дружку. Они стали перешептываться, злобно косясь на нас.

– Тебе не кажется, что я просто не вписываюсь в это место по темпераменту? – сказала Энджи.

* * *

Обедать мы поехали в «Крабовый домик». Опять.

За три дня ресторанчик этот успел стать нашим вторым домом. Рита, сорокалетняя официантка в видавшей виды ковбойской шляпе, сетчатых чулках под укороченными джинсами и с сигаретой в зубах, стала нам самым близким здесь человеком, а Джини, ее босс и шеф-повар ресторанчика, с успехом боролся за второе место в наших сердцах. Что же касается цапли, знакомой нам еще с первого дня, то звали ее Сандра, и нрава она была самого кроткого, если только не угощать ее пивом.

Мы сидели на веранде-причале, наблюдая очередной закат, когда небо мало-помалу становилось темно-оранжевым, а мы вдыхали соленый воздух плавней, как это ни грустно, перемешанный с бензином, и теплый ветерок ерошил наши волосы, позванивал колокольчиками на верхушках свайных столбов и грозил унести наши записи в тихие воды залива.

На другом конце веранды компания канадцев с неестественно розовыми лицами и в безобразно пестрых рубашках уписывала громадные блюда с чем-то жареным и громко сокрушалась о том, в каком опасном штате угораздило их припарковать свой «RV».

– Сначала наркотики на берегу, да? – говорил один. – А теперь еще эта бедная девушка...

«Наркотики на берегу» и «бедная девушка» вот уже два дня были главными местными новостями.