Трое в Долине

Мрак остановился в трех шагах, чтобы в случае чего одним прыжком достать, шея колдуна тонкая, двумя пальцами сломит, да и спина такая, что стукни ребром ладони, враз переломится, как сухая камышинка.

— Доброго здоровья, — сказал он как можно теплее, стараясь в улыбке не показывать клыки. — А тут неплохо.

Колдун отпрыгнул от стола, как отброшенный ударом копыта. Волосы встали дыбом, а глаза в страхе округлились, как у филина. Губы затряслись, он едва выдавил:

— Кто ты?.. Откуда взялся?

Мрак улыбнулся шире, не замечая, что его клыки выдвинулись во всей волчьей красе:

— Да просто забрел по дороге. Гляжу, свет. Как не зайти?

Колдун дико оглянулся на щель, словно только сейчас заметил. Лицо было белее его бороды, даже чудно, подумал Мрак с неловкостью, как будто его лицо может кого-то напугать. Вот если бы он подкрался да взвыл по-волчьи...

— Дорога?.. Она была запечатана сотню лет!

— Ничто не вечно, — заметил Мрак. Он с любопытством осматривался по сторонам. — Там горы тряхнуло. Какие-то мерзавцы пытались нас задавить камнями. А тут, видать, треснуло. Ну, ход снова отворился.

Колдун дико оглянулся на свои книги:

— Выход в мир открыт?

— Пока нет, — с сожалением сказал Мрак. — Завалило.

Колдун сразу успокоился, явно не жаждал, чтобы сюда примчался народ, среди которых почти все искатели золотой руды, драгоценных камней, а то и вовсе сокровищ подземных рудокопов, горных Змеев, огневушек, Хозяйки Медной Горы...

Мрак выдержал испытующий взгляд, глаза у старика не по возрасту зоркие, даже слишком, враз оценил и его стойку, и ладонь на полпути к рукояти секиры, и готовые к толчку ноги. Сказал нехотя:

— Не знаю, как ты сюда попал, незнакомец... садись вон на лавку, рассказывай. Угощать пока воздержусь, я не всякого зову к столу. Иной попадает и на стол.

Мрак кивнул:

— Спасибо за доброе слово. Я просто подорожний.

Чутье подсказало, что пока не стоит говорить о двух, что пробираются в темноте по его следам. С колдуном надо ухо держать востро, все не выкладывать.

Колдун смотрел подозрительно:

— Просто подорожние так далеко не забираются.

— А я не как все, — ответил Мрак честно. — Иду и все думаю, как бы встретить кого, у которого что-то не в дугу. Я ведь такой, все ищу, кому бы помочь.

Хотя говорил насмешливо, но голос оставался настолько серьезным, что в голове мелькнула дикая мысль: а не так ли на самом деле? Ему надо мчаться искать ту, ради которой теперь решил прожить остаток дней... хоть до первого снега, а он занимается черт-те чем: человечество спасает от рабства и истребления, как будто будет не все равно, когда снег укроет землю!

Колдун хмыкнул, проследил ревниво, как могучий варвар сгреб в сторону свитки на край лавки, сел. Могучие плечи блестели мощно и округло, грубо выделанная волчья шкура не скрывала богатырской стати гостя.

— Мне как раз помощника в познании недоставало, — бросил он. — Ты как никто похож на человека, который может решить тайны бытия!

— Я такой, — согласился Мрак. — Я вижу, не зазря ты забился в эту нору. Что-то стряслось? И книги здесь не лежали, голову даю на отрез.

Колдун скривился, но, видимо, слишком долго пробыл в одиночестве, рад был бы поговорить и с жабой, если бы какая вдруг сюда добралась, сказал неожиданно:

— Ты прав, хотя... Эти книги в самом деле притащил я. Откуда только не таскал... И все затем, чтобы узнать, как открыть вход в сокровищницу.

Мрак скептически оттопырил нижнюю губу, словно собирался плюнуть на все книги разом.

— Как будто не можешь наколдовать гору злата!

— Не в ту сокровищницу, — скривился колдун. — Мы, волхвы, признаем только драгоценные перлы знаний... Там, вот за этой плитой, находится... то ли комната, то ли каморка... там хранится Книга. Самая древняя на белом свете, в которой самые первые заклинания. Они просты, но сильнее их нет на свете. Я уже тридцать лет бьюсь, но все входы запечатаны настолько крепкими заклятиями, что я и сейчас так же далек от Книги, как в первый день.

Он развел руками. И хотя говорил так, как если бы в его пещеру в самом деле забрела жаба, Мрак уже щупал глазами и всеми чувствами стену, которая вовсе не стена, а некая дверь, шерсть встала на загривке, как при сильнейшем возбуждении, обоняние обострилось, он ощутил запах затхлости, древности, подвигал носом, спросил:

— Но вход, вроде бы, запечатан не так уж и крепко.

Колдун посмотрел остро: