Главный бой

Утоптанная земля выгнулась широким бугром. Оттуда пахнуло горячим воздухом, бугор рос, затем земля осыпалась, а из провала поднялся столб ревущего пламени. Народ разбежался с криками, даже печенеги остановили коней. Огненный столб превратился в огненного великана.

Белоян сбежал с башни, горестно закричал Владимиру:

— Все пропало! Тот самый древний бог! Которого вызвал колдун…

Владимир прошептал в отчаянии:

— Да. Он выбрал самое время…

Печенеги ликующе закричали. Огненный бог вскинул к небу огромные руки, способные, казалось, сорвать солнце с небес, мощно проревел:

— Табитс!.. Табитс!..

— Что он ревет? — крикнул Владимир.

— Его зовут Табитс! — прокричал в ответ Белоян. — Это верховный бог неведомого народа, что жил в этих краях…

Огненный великан качнулся вперед, одним шагом одолев расстояние в полет стрелы. Исполинские руки опустились до самой земли. Устрашенные люди видели, как толстые пальцы ухватили Булатного Всадника вместе с конем, подняли на уровень лица. Раздался дикий нечеловеческий крик. Волосы встали дыбом даже у самых неустрашимых — это был крик Булатного Всадника. Все, печенеги и кияне, видели, как Булатный Всадник вместе с конем поплыл как воск на жарком солнце. Заблистали искры, огненные струйки расплавленного металла потекли по рукам огненного бога, но тут же испарялись легким сизым дымком.

Среди печенегов поднялся крик. Табитс неуловимо быстро подхватывал Всадников, расплющивал, а которые пытались увернуться, просто давил огромными ступнями. Когда убирал ногу, на земле дымилась горящая лужа расплавленного металла.

Последний Булатный Всадник отважно ринулся на бога. Его удар пришелся чуть выше щиколотки Табитса, там вспыхнули искры. Бог гулко захохотал, огненная голова наклонилась, оранжевые глаза уставились на беснующуюся козявку. Всадник отчаянно рубил саблей, Табитс гулко и торжествующе ревел, и был этот рев подобен реву бушующего пламени над большим городом. Потом пылающая ступня поднялась, Владимир видел растопыренные пальцы, большой почти не отличался от остальных, всадник исчез, вбитый в землю.

Владимиру почудился отчаянный крик, но со всех сторон теперь ревели и кричали воины. На печенегов нажали, Автанбор с новыми богатырями ринулся как лев прямо в середину вражеского войска. Печенеги кричали в страхе. Автанбор и богатыри пошли широкой цепью, медленно, но перемалывали всю громадную спрессованную массу печенегов.

Огненный бог мгновение стоял в неподвижности, только огромная голова медленно поворачивалась по сторонам. Вокруг кипел бой, с той стороны реки переправлялись все новые войска, с ходу бросались в сечу. Над их головами послышался мощный вздох, грудь огненного бога раздулась вдвое. Послышался жуткий рев, задрожала земля. Вместо него из земли и до самых облаков вытянулся слепящий огненный столб. Только мгновение он блистал, страшный и ровный, как лезвие меча, затем втянулся под землю.

Владимир ошалело, не веря счастью, оглядывался. Огонь на крышах исчез, втянутый в безобразную пасть Табитса. Ободренные дружинники с победными криками бросились на печенегов. Степняки, похоже, пали духом. Только что победа казалась полной и абсолютной, а теперь пали Каменные Всадники, уничтожены Булатные, появился огненный бог, но и то почему-то принял сторону этих земляных червей.

…Их рубили, топтали, кололи, а они как стадо овец сгрудились у проломов, уже не отважные герои, а мечтающие спасти жизни перепуганные грабители…

Владимир — снова полководец — вложил оба меча в ножны, бегом взбежал на башню. На этой стороне реки печенегов было море, но отдельной группой держались отборные воины, их Владимир вычленил по росту и настоящим доспехам.

Они держались вне досягаемости стрел, в самой середине на перевернутой повозке тот самый колдун, который из преисподней, торопливо разбрасывал из мешочка травы. Ему бегом принесли связанную девушку, еще подростка, сорвали одежду, колдун быстро перерезал ей горло.

На башню торопливо поднялся Белоян. Увидел, вскричал в бессильном гневе:

— Это же опять… опять какую-то гадость сотворит!

— Убей, — сказал Владимир сквозь стиснутые зубы.

— Как?

— Ты колдун.

— Я волхв, а не колдун. Может, как-нибудь к нему прорваться богатырям? Там такие от Добрыни прибыли…

Владимир прорычал в гневе:

— Они все бьются у пролома. Иначе бы печенеги весь город… Эх!