Зубы настежь

Воевода орков, немолодой с серой щетиной на зеленом подбородке, что явно у них за нашу седину, долго и внимательно всматривался в меня. Тяжелые надбровные дуги выдвигались далеко вперед, глазки прятались как злые лисята, но я чувствовал как его ощупывающий взгляд шарит по моим мышцам, но все чаще останавливается на моем лице.

– Мой лорд, – сказал он негромко, – вот уж не ожидал встретиться вот так...

Я стоял с тупым видом, что мог выражать все, что угодно, начиная от непреклонности и решительности, до согласия и дружеского расположения.

– Ага, – ответил я.

Он слегка повернулся в сторону своего войска, вскинул руку. Я напрягся, готовый вскинуть щит и укрыться под ним от града стрел.

Воздух качнулся, а земля дрогнула: крик орков был страшный и могучий. Они выкрикнули трижды, коротко и мощно. Мороз пробежал по спине, волосы вздыбились. Не сразу сообразил, что зеленые отвратительные чудища почтили меня воинским кличем.

Послышался натужный скрип. Две катапульты неспешно выдвигались из леса. Мои пальцы левой руки судорожно мяли рукоять щита: выдержит ли удар тяжелого камня. Это если простая, а если апгрейденная, то камни полетят раскаленные, слона собьет с одного удара.

Воевода спросил негромко:

– Узнаете?

Он смотрел с ожиданием, я с усилием разлепил твердые каменные губы немногословного героя:

– Чего?

– Самоходные катапульты, – ответил он совсем тихо. – Когда мы взяли неприступную крепость на острове... Я тогда вел в бой Всадников Смерти, их прикрывали драконы, а вы умело распорядились послать флот на блокаду побережья, а с малым десантом высадились на песчаной косе. Я был там, нас полегло половина, но вы тогда дрались впереди нас, и мы выстояли! Помню, лекарь остался лечить раненых, а вы в одиночку поспешили вперед и уничтожили три вражеские баллисты!

Я поморщился:

– Они ж бьют только на дальние расстояния. Самый слабый воин может уничтожить хоть десяток, если подберется вплотную.

Сказал и осекся, потому что вырвалось хоть и непроизвольно, но в памяти всплыл эпизод, как в самом деле вел войска этих зеленых против государства проклятых людей, жгли города, села, разбивали башни, крушили катапульты и баллисты, топили корабли, истребляли в боях тяжелую конницу, эльфийских лучников, а мои зеленые топорометатели умело сбивали грифонов с их гномячьими наездниками...

– Мой лорд, – проговорил воевода орков почтительно, – мы все живет ожиданием, что нас однажды снова призовут под твои победоносные знамена...

Глава 29

– Кто знает, – ответил я угрюмо, – может быть... все может быть...

Он приподнял голову. Из-под тяжелых надбровных дуг, похожих на заросшие зеленым мхом уступы скал, глаза взглянули странно багровые как угольки.

– А что, – голос его дрогнул, – что слышно?

– Ходят слухи, – ответил я, – что это случится зимой. Но, если учесть, что запаздывание... судя по прошлым вторжениям, длится по полгода... то и сейчас...

Голос его все еще был полон надежды:

– Но все же... если это случится через год... ты поведешь наши войска?

Я с некоторым колебанием кивнул:

– Обещаю.

– Это будет великая битва, – проговорил он с надеждой.

– Первая была великой, – напомнил я, – но о ней сразу забыли, когда грянула вторая. Надеюсь, то же самое будет и с третьей.

Он спросил с неуверенностью:

– А что говорят про... какую-то промежуточную?

– Вторую с половиной? – догадался я. – Да разное... Боюсь, что разочарует. Лучше бы отказались вовсе...

Он вздохнул, зеленое лицо стало тверже:

– Будем ждать третью. И надеяться, что ты снова поведешь наши победоносные войска!

Зеленые ряды колыхнулись, образовалась щель. Среди войска пролегла широкая просека. Орки с копьями наперевес сделали полуоборот налево, копье мгновение перегораживали проход, затем зашелестело, острия копий поднялись и нацелились в небо.

За копьеносцами стояли зеленые как ряды одинаковых огурцов крепкие сухощавые топорометатели, красные чубы ровно и красиво ниспадали с макушек на затылки, а у самых старших бойцов и до самых лопаток.

Через каждые два десятка ровных квадратов бойцов застыли катапульты и баллисты. За ними как глыбы мрака высились могучие темные всадники, похожие на сгустки черного тумана. Широкие остроконечные капюшоны скрывали лица, я видел только бледнозеленые остроконечные подбородки. В неподвижности самих всадников и коней было нечто нечеловеческое и даже не орковское, я с холодком вспоминал, что эти существа уже переступили грань между живым и мертвым, и здесь их держит либо чужая воля, либо невероятное напряжение своей.