Мрак

— Он и раньше не страшился. Хотя, конечно, теперь очень гордится своей неуязвимостью, но приписывает своему воинскому умению. Которое, правда, в самом деле велико.

Мрак хмурил брови, кряхтел. Предположил с неловкостью:

— Горный Волк — подлая тварь... но не могу же прийти к старой женщине, сказать: отдай ту головешку, я спалю ее вместе с твоим сыном!

— Ты не можешь, — согласилась ведунья, — но другие...

— Что? Уже приходили?

— Никто на свете, кроме меня, не знает о таком пророчестве. Кроме меня, матери и самого Маржеля. Но любовь матери безмерна. Она все равно страшилась, что когда-то секрет ее сына раскроется. И тогда кто-то из врагов явится за головней. Однажды ночью она переоделась простолюдинкой, прокралась к выходу из города. С тех пор ее никто не видел. Нищенкой ли скитается, отшельницей ли живет в лесу — кто знает? Горный Волк счастлив своими кровавыми победами, а мать счастлива, что попрежнему может заботиться о своем ребенке, оберегать его. Для матери это самое важное, чтобы ее дите уцелело. А каким бы не был для других чудовищем, но для матери всегда останется тем крохотным розовым младенцем, который пачкал белье, и тем карапузом, что со счастливым смехом бегал за бабочками...

А Ховрах закончил похлебку, выскреб котелок, с сожалением заглянул вовнутрь:

— Хорошо готовишь. Только твоя сестра может с тобой в этом потягаться. Да и то, не знаю, не знаю...

— Брунька? — спросила женщина с бледной усмешкой. — Ты и у нее побывал? Ну, Ховрах...

— Чудесная женщина, — сказал Ховрах быстро. — Тоже почему-то в одиночестве. Я не один предлагал ей пойти замуж. Отказывается! Сидит как сыч вдали от людей. Почему? Такая красивая!

— Колдуны редко встречаются. — сказала она, — Почти не дружат. Друг на друге не женятся... А жаль. Могли бы родиться удивительные дети.

— Почему не женятся?

— Спор из-за пересоленного супа может вызвать грозу, поджечь лес, уничтожить посевы... У колдунов обычно горячий нрав, иначе не стать колдунами. Так что им лучше жить в одиночестве.

Ховрах задумчиво поскреб голову:

— Да, на такой лучше не жениться.

— Чародейство, — сказала женщина тихо, — это как огонь. Люди научились им пользоваться, не понимая его природы. Да и сейчас не понимаем. Так и с чарами. К чародею нужно относиться с почтением, как к человеку, у которого в руке пылающий факел. И тот и другой могут принести как вред, так и пользу. Но только сумасшедший бросится наносить вред ни с того, ни с сего!

Ховрах еще раз заглянул в котелок, поднялся с великой неохотой:

— Ага, а если колдун в самом деле сумасшедший? Такое может быть?

— Может.

— А бывают?

— Да. За все время я слышало про одного. Нет, даже про двух.

— Ого!

— А сколько сумасшедших среди простых людей? Разве меньше?

Ховрах обиделся:

— Погляди на нас! Разве не видно, что таких как листьев в лесу?

Глава 19

Когда покинули ведунью, а дольше засиживаться у страдающей женщины было бы недостойно, Ховрах сказал довольно:

— Видишь, что значит корчма? Там все узнать можно.

У Мрака перед глазами все еще стояло измученное лицо. Он оглянулся, избушка едва виделась, но ему почудилось бледное пятно в единственном окошке.

— Как же будешь искать царя дальше?

— А в корчме, — объяснил Ховрах. — Туда сносят все слухи.

— Ладно, — сказал Мрак, — ежели я больше не нужен для жертвы, то я пошел. Прощай!

— Береги жабу, — напомнил Ховрах.

— Что вы все о жабе? Хоть кто бы сказал: береги себя.

Он круто свернул и побежал вниз, прыгая по камням. Вскоре спустился в долину и пошел по выбитой конскими копытами дороге.

Слабое осеннее солнце доставало до земли жиденькими лучами, и он выудил жабу из мешка, посадил на плечо. Жаба благодарно сопела в ухо, за шерсть безрукавки держалась цепко.

Он все еще вспоминал, понурившись, отчаянные глаза ведуньи, когда услышал конский топот. Не оглядываясь, уже по стуку копыт видел, что догоняет его конь с легкими сухими ногами, не могучий и не шибко выносливый, но очень быстрый, стремительный, весь словно выточенный из дерева, без капли жира, перевитый сухими мышцами и жилами. А всадник не велик и не грузен, иначе копыта стучали бы реже и глуше.

Он многое еще мог бы сказать как о коне, так и о всаднике, любой опытный охотник расскажет, но остальное неважно, а важно лишь то, зачем всадник догоняет и почему не замедляет стремительный галоп!