Семеро Тайных

А что пурпур теряют... то не капельки ли магии собирают и относят этой Хакаме?

В воротах ноги сами сделали гигантский прыжок, ибо сзади угрожающе нахлынула целая волна маленьких чудищ с блестящими жвалами. Оттолкнулся и в два прыжка оказался у лестницы, а красные шелестящие потоки все с тем же неумолчным шелестом вливались в широкие щели в полу.

По лестнице он поднимался на этот раз бегом, прыгал через три ступени, мог бы и через четыре, но страшновато оказываться слишком близко к краю, перил нет, лестница, как винт с узкими лезвиями, уходит вверх, вверх, вверх...

На вершине все залито солнцем, серые плиты нагрелись, воздух дрожит. Хакама в красном платье раскладывала на широком, как огород, столе мелкие листочки. Настолько мелкие, что их могли принести только муравьи.

На Олега подняла глаза, брови чуть приподнялись.

— Я видела, ты прилетел на Змее.

Он поклонился:

— Только потому муравьи меня и не тронули?

— Потому, — согласилась она. Глаза ее смеялись. — А первый раз — из любопытства... Скорее даже из-за твоего мужественного спутника. Кстати, где он?.. А сейчас — из-за этого крупного чудовища с крыльями. Я знаю немногих колдунов, которые в силах подчинить себе Змея. Ведь у них мозг размером с моего муравья...

— У колдунов?

Она засмеялась весело и беззаботно:

— Бывает, что и у колдунов.

Олег поклонился снова:

— Великая Хакама, я не хочу тратить зря твое время. Да и великая война на носу... Я добыл то, что ты велела.

Она вскинула брови так, что они убежали на макушку. Коричневые глаза распахнулись и стали круглыми, как два блюдца. Олег запустил руку в мешок, простой мешок из шкуры, пошарил на дне и в складках, будто ловил убегающую мышь, с будничным лицом что-то ухватил.

Замерев, она смотрела, как рука этого лесного человека появляется из мешка, мышцы толстые, боевые браслеты в царапинах, а еще не воин, вдруг блеснуло чисто и радостно, свет шел с ладони, чистые лучи пронизывали даже пальцы, что придерживали Жемчужину, розовый свет живой плоти бросал призрачные движущиеся блики на стены.

Ее голос изломался:

— Как?.. Невероятно!.. Ведь никто-никто...

— Теперь уже кто-то, — сказал он серым от усталости голосом.

— Но как ты мог?.. Самые могучие маги, самые знающие чародеи...

Он признался:

— Если честно, просто повезло.

Даже не отводя изумленных глаз от блистающей Жемчужины, она видела его честное лицо, чересчур чистое для колдуна. Только везением можно объяснить такое, когда никто из могучих и умелых не смог, а простак из Леса пришел и взял, случайно выбрав время, когда стража либо спит, либо перепилась, ловушки сломались, а огнедышащие звери улетели на сезонное спаривание.

— Ты счастливец, — сказала она убежденно.

Он протянул ладонь, на которой блистал и рассыпал радостные лучи Свет Первых Дней Творения:

— На, раз тебе это нужно. Мне главное, что нас теперь двое! У тебя есть мудрость, понимание... а у меня... ну, хотя бы везение! Это уже что-то. Кого бы еще привлечь, как думаешь? И как?

Она вздрогнула, с величайшей бережностью приняла в обе ладони величайшую драгоценность. Свет упал на ее лицо снизу, оно внезапно показалось Олегу намного старше, жестче, словно вырезанное из темного камня, а в зрачках заблистали багровые огоньки.

Глаза как впились в Жемчужину, так и не отрывали взора.

— Что? О чем ты?.. Ах да, двое.

— Ты же обещала, — напомнил он.

— Ах да... — повторила она совсем рассеянно.

— Мы должны как-то объединить магов, — напомнил он. — Хотя бы самых сильнейших.

Она кивнула:

— Да-да, помню... У тебя была такая странная идея...

— Ее надо осуществить, — напомнил он. — Ты обещала.

По спине прошел холодок дурного предчувствия. В роскошном помещении словно повеяло северным ветерком, а под сводами жалко пискнуло.

Ее глаза наконец обернулись в его сторону. Брови были все еще вздернуты, хорошенький ротик приот-крылся в удивлении, но глаза медленно теряли восторг юной девушки, суровели. Пухлые губы чуть отвердели, с обеих сторон проявились жесткие складки.

— Ты счастливец, — повторила она. Голос ее менялся от удивленно-восторженного к холодному, расчетливому, от которого у него по спине пробежали мурашки. — Но тебе повезло настолько крупно, что ты исчерпал везение на сто лет вперед.

Он пробормотал:

— Я не думаю, что столько можно прожить...

Ее веки чуть дрогнули, но голос качнулся лишь самую малость: