Владыки Мегамира

— Шутите? У меня работы непочатый край. Сами рыскайте!

В голосе Соколова появился металл:

— Он тебя избрал! Других не хочет. Сам виноват, зачем подружился?

— Но я... другие...

Соколов внезапно поник, было видно, как он смертельно устал:

— Семен Тарасович, тогда предложите другой выход. Только не тяните из клопа резину. Ситуацию знаете.

Семен застыл в немой ярости, глаза перебегали с одного лица на другое. Сотрудники отводили взгляды, некоторые отступали, прятались в кабинеты. Влад положил огромную ладонь на плечо химику:

— Со мной не пропадешь! По дороге такие травы покажу!

Соколов обратился к варвару:

— А вторым спутником будет... Катерина Нечаева.

Варвар вскинулся, словно в подбородок снизу всадила жало рисса-наездница:

— Принцесса Кася? Ее не беру!

Их окружали, привлеченные громкими голосами, сотрудники станции, появилась запыхавшаяся Кася. Прискакал на одной ноге закованный в прозрачный клей Ковальский, выказывая завидную живучесть.

Соколов покосился на прибывших, сказал насмешливо, намеренно повышая голос:

— Великий Воин, ты не совсем прав. Мы ведь не сомневаемся в твоем умении управлять могучим димом или стрелять из арбалета? Поверь, Катерина Нечаева умеет многое из того, о чем ты не подозреваешь.

Глаза Влада блеснули красными огоньками:

— В Лесу опасно. Лес — для мужчин.

— Великий и доблестный Воин, — проговорил Соколов, пряча усмешку, но прятал так, чтобы варвар заметил. — Это не женщина, а специалист. У нас нет разделения на женщин и людей.

Лицо Влада дрогнуло, синие глаза вспыхнули ярче, красные огоньки горели яростью. Он оглянулся на Касю, та сжимала кулачки и прожигала лютым взглядом огромные дыры в его спине. Вокруг ухмылялись сотрудники, отводили глаза.

Соколов объяснил громко, покровительственно:

— Они становятся женщинами, когда приходит время выходить замуж, время рожать. А в работе — только специалист. Скидок не бывает.

Влад снова выпрямился надменно, сухо отрезал:

— У вас — да. Но отряд веду я? Женщин не беру.

В мощной голове была завершенность, окончательность. Когда он замолк, все молчали, ибо последнее слово было за ним. Кася выдвинулась, глаза метали молнии:

— Боишься, что смогу что-то делать лучше? Позора боишься?

Влад смотрел холодно, после паузы губы слегка шелохнулись:

— Женщина, ты ничего не можешь делать лучше.

Кася в наигранном изумлении вскинула и без того высокие брови:

— Так в чем беда? Приказывать мне ты не волен. Меня берет Семен Тарасович, а тебе я не подчиняюсь. Хоть ты и главный, как было объявлено. Вассал моего вассала не мой вассал — верно? Все законно.

Ноздри Влада подрагивали, по запаху чувствовал, что над ним начинают потешаться. Вот-вот покинет Станцию, с ним уйдет и страх, самые трусливые вздохнут с облегчением, а сейчас мстят за унижение.

В голову горячей волной ударила кровь. Качнулся, мир перед ним внезапно окрасился в красный цвет. Мышцы заскрипели, стянувшись в тугие пучки. Сказал с яростью, выплевывая слова через стиснутые зубы:

— Мужчина обязан идти на опасность! Мы рождаемся для сражений! Слабые гибнут, сильные дают женщинам здоровых и смелых детей. Среди женщин не бывает слабых или сильных, они — выше, они — ценность! Потеря женщины — невосполнима. Мужчина должен рисковать жизнью, иначе ее недостоин, а женщин обязан беречь всех!

Влад видел разинутые рты, запах вдруг резко изменился. На него смотрели с удивлением и уважением.

Соколов бросил резко:

— Решение окончательное! Она едет.

Круто повернулся, едва не потеряв равновесие, ушел. Кася с победоносным видом прошла мимо варвара, задев локтем по жестким мышцам его живота. Сотрудники попятились, начали расходиться.

Из дверей Станции вслед за Семеном показался озадаченный Головастик, задумчиво щупал химика кончиками сяжек, пытался понять новые запахи. В дверях пришлось ползти: на спине громоздились тюки с инструментами, оборудованием, а через грудь теперь шел широкий хомут из кристаллического железа.

У Семена на плече дремал толстый сытый Хоша. Последнее время он предпочитал Семена — тот баловал, чесал мохнатое брюшко, кормил из рук.

— Не сердись, — сказал невесело Семен Владу, — печенку испортишь... Ты выбрал одного, Соколов — другого. Поровну! Что он за вождь, если во всем даст распоряжаться только тебе?

Головастик подбежал, возбужденно подвигал сяжками. Щеточки тревожно шевелились. Влад быстро переговорил на языке жестов, бросил Семену: