Владыки Мегамира

Семен съежился, «эх» относилось к нему. Потеряли сутки, Небесные Скакуны уже за тридевять земель. Да и вообще он только лишний вес. Правда, джамп понесет две дюжины таких хилых седаков, но усталому муравью и сяжки тяжелые.

Варвар огляделся, вонзил багор обеими руками. Джамп прыгнул, почти сорвался, но толчок был не таким страшным, как в первый раз — мягкий лист — не жесткая земля. Семен распластался на сухой жесткой спине, борясь со встречным ветром, глаза не закрывал, видел как дракона толчком несло вверх, потом ветер стих, спина наклонилась, Семен увидел впереди за торчащими сяжками зеленые деревья и темные проплешины земли.

Влад выругался, выхватил длинный острый кинжал и, не отпуская багра, не глядя ударил позади себя, едва не отхватив Семену ухо. Острие вонзилось в щель между толстыми плитами кутикулы. Мембрана лопнула с сухим звуком, острие погрузилось в сочные клетки, похожие на раздутые соком клетки листа. Семен увидел, как конец коснулся темного шнурка, что тянулся из-под одной плиты к другой, поспешно зажмурился и вцепился покрепче.

За спиной затрещало, разламываясь, огромное дерево, так показалось Семену. Дохнуло ветром, качнуло, приближающаяся земля исчезла, впереди блистала синь. Странные вихри обдували Семена с двух сторон, он раскрыл глаза и посмотрел направо, затем налево.

По обе стороны серого неопрятного джампа выплеснулись ярко-красные с синим и лиловым блестящие крылья. Полупрозрачные, с причудливой сетью прожилок, трепетали часто-часто, наполняя уши слюдяным блеском, злыми искрами и механическим шорохом. Дракон несся как сказочное существо на краденных крыльях, слишком красивых, чтобы принадлежать такому чудовищу, похожему на грязный холм земли.

Джамп поднялся чересчур высоко, внизу проплывали лишь зеленые пятна, что сменялись серыми, затем все поглотил Туман. Семен, похолодев, отвел глаза.

Вода быстро покидала тело, обдуваемое ветром, прогреваемое жарким солнцем. Во рту пересохло, посмотрел на варвара, тот скорчился на загривке дракона, вогнав багор и кинжал, орудовал ими словно летчик-истребитель, заставляя дракона держать курс. Спина варвара была сухая, а бурдюк с водой болтался возле задранных надкрылий.

— Влад, — простонал Семен, — а ты уверен, что Небесные всадники..

Дракон резко пошел вниз, Семен уронил голову, прижимаясь к жестким плитам, не расслышал ответа. Ветер пытался оторвать, расцеплял пальцы. Семен отворачивал лицо, ибо тугие струи врывались в рот, раздувая как пузырь. Прохрипел из последних сил:

— Влад, как отыщешь?

Сквозь рев ветра донеслось злое:

— Следы! Разве не видно?..

Джамп упал на землю, Семен ткнулся лицом в хитин, щеку ожгло — содрал кожу о шероховатую плиту. Едва приподнялся, страшная тяжесть бросила на твердое, распластала, по бокам с треском распахнулись радужные крылья. Джамп вытянулся в струну насколько удавалось при таком угловатом туловище, его подбрасывало на воздушных потоках, заносило в стороны, варвар кричал, весь забрызганный липкой кровью, втыкал багор, поворачивал, джамп послушно сдвигался с одного потока на другой, их колыхало, вскидывало на теплых незримых ладонях.

Джамп проносился через облачка крохотных — не крупнее кулака — спор, в синеве мелькали серебристые пучки паутины, посредине блестели капельки — молодые паучки, трижды мимо пронеслись к земле, завихряя воздух, тяжелые и огромные как джамп семена мегадеревьев, спеша воткнуться в почву. Когда Джамп влетел в густую тень мегадерева, воздух заполнили рыскающие бакты — укрытые плотной шкурой, часто-часто дергающие длинными хвостами.

Семен в какие-то моменты успевал увидеть блеснувшие молекулы запахов, но лишь как слабые прочерки контрастного цвета на синеве, но варвар, судя по всему, успевал держать след, видел или чувствовал картину, составленную из запахов, звуков, тепла. Сейчас он дергался меньше, иногда застывал, словно отдыхая от страшного напряжения. Не поворачивая к Семену, похлопал по бурдюку, химик благодарно припал ртом, жадно потянул теплую прогретую солнцем воду, по всему телу пошла приятная щекотка, иссохшиеся клетки спешно наполнялись влагой, а обручи, сжимающие череп, исчезли.

Измученный, он прижался к хитиновой плите, с тоской спрашивал, его ли дело ломиться через джунгли? Переоценил Соколов, здесь даже варвару несладко, хотя родился здесь, выжил, иного не знает... Правда, другие ученые на Станции еще беспомощнее, их даже тли перебодают, но все равно Соколов послал их на невыполнимое!