Планета призраков

Но не торопитесь над Геккелем смеяться. Это Дарвин, скончавшийся в 1882 году, так и не увидел своими глазами ни единого вещественного доказательства в поддержку своей теории. А вот жутковатый дедушка Эрнст Геккель, покинувший наш мир в 1919 году, так уж сложилось, успел насмотреться и нарадоваться на измышленного им питекантропа…

Следующая глава как раз и посвящена поискам «недостающего звена» – долгим, старательным, порой трагикомическим и, как теперь представляется, совершенно безрезультатным…

Глава четвертая

Погоня за призраком

Забегая вперед, скажу, что ученые все же ухитрились отыскать самую-самую первую праобезьяну. То есть, это они так говорят. Считают небольшого зверька тупайю из тропических лесов Юго-Восточной Азии самым древним известным науке родичем обезьян. Правда, за миллионы лет этот «родич» так и не захотел отчего-то эволюционировать, оставшись зверьком величиной с крысу, мало похожим на обезьяну и питающимся исключительно насекомыми. Почему так стряслось, ученые не объясняют – а впрочем, палеонтология, сиречь наука о наших древних «предках» – дисциплина настолько своеобразная (мягко выражаясь), что разобраться в ней без помощи толкового психиатра дело безнадежное…

Итак, к началу последнего десятилетия девятнадцатого века дарвинистов развелось, как собак нерезаных. А с вещественными доказательствами дело обстояло по-прежнему крайне кисло, то есть никак. И потому наиболее практичные защитники теории эволюции выдвинули простой тезис: «Хватит болтать, копать надо!»

Руки у них чесались добыть наконец из земли кости самой первой обезьяны, чтобы окончательно спихнуть Господа Бога с корабля современности. И никто не думал, что занятие это порой чревато самыми трагическими последствиями.

В чем, например, на собственном горьком опыте успел убедиться незадачливый русский помещик Костомаров, отец знаменитого историка. Был он, так уж карта легла, воинствующим безбожником и ярым поклонником французских материалистов вроде Вольтера и прочей мелкой нечисти. Причем настолько подвинулся на этих идеях, что пропагандировал их даже среди своих крепостных.

На чем и погорел – его с целью вульгарного ограбления пристукнули собственный кучер и двое лакеев, как оказалось, весьма близко к сердцу принявшие поучения барина. На следствии один из убивцев так простодушно и рассказывал: «Сам барин виноват, что нас искусил: бывало, начнет всем рассказывать, что Бога нет, что на том свете ничего не будет, что только дураки боятся загробного наказания, – мы и забрали себе в голову, что коли на том свете ничего не будет, то значит, все можно делать». Согласитесь, логика безукоризненная, не правда ли?

Фантазийный питекантроп, ради пущей солидности пририсованный Гексли к теории Дарвина в те времена, когда останков «предков человека» еще никто и не думал искать. Очередная химера, к которой ее автор требовал серьезного отношения

Но вернемся к нашим баранам… точнее, палеонтологам. Хотя, строго говоря, самого этого термина еще не существовало, энтузиасты-первопроходцы уже появились.

Первым из них на скрижалях палеонтологии числится голландский медик Эжен Дюбуа. Голландцы – народ в большинстве своем крайне флегматичный, но исключения на то и существуют, чтобы подтверждать правило. Сей молодой человек к тридцати годам так упоенно читал Дарвина, Геккеля и прочих основоположников единственно верного учения, что в конце концов решил сам поискать вожделенного питекантропа.

Логика его рассуждений была проста: искать нужно там, где и посейчас обитают человекообразные обезьяны, то есть либо в Африке, либо в Юго-Восточной Азии.

С Африкой отчего-то не сложилось, и Дюбуа отправился в Индонезию, как раз и принадлежавшую тогда Голландии. Именно там, полагал он вслед за Геккелем, находится искомая колыбель человечества: тропическая природа, масса фруктов, круглый год тепло, да вдобавок до сих пор водится орангутан, человекообразная обезьяна.

Сначала Дюбуа выкопал два достаточно древних черепа – но они, вот незадача, оказались стопроцентно человеческими. Перебравшись с Суматры на Яву, он продолжал поиски…

И в 1891 году обнаружил кусок нижней челюсти, похожей на человеческую, но с некоторыми существенными отличиями, которые человеческим челюстям не свойственны. А чуть позже в том же месте отыскал черепную крышку, опять-таки достаточно привлекательную: для человека черепушка была слишком мала, для обезьяны – ненормально велика… в общем, не человек… но и не обезьяна… Ура!!!