Столпы Земли

– Смотри-ка, мы не понравились ей, – сказал Уолтер. – Конечно, куда нам до Герваза... – Шутка была старая, но все равно раздался дружный хохот.

Они привязали своих лошадей. Это было уже далеко не то войско, которое Уильям собрал вокруг себя в начале гражданской войны. Уолтер был по-прежнему с ним, как и Страшила Герваз с Хугом Секирой; а вот Жильбер погиб во время кровавой схватки у каменоломни, и вместо него появился Гийом; Майлзу мечом отрубили руку, когда во время игры в кости в одном из трактиров Нориджа вспыхнула пьяная драка, и его теперь заменил Луи. Все они были уже совсем не зеленые юнцы, но вели себя по-прежнему так, словно им было по двадцать: пили, веселились, играли в кости и шлялись по потаскухам. Уильям потерял счет трактирам, которые они вместе опустошили, как не смог бы припомнить всех евреев, над которыми они вволю поиздевались, или юных красавиц, лишенных ими девственности.

В дверях показался хозяин. Скорбное выражение на его лице было, без сомнения, результатом извечной неприязни, которую люди испытывали к мельникам. Но сейчас к нему примешивалось явное беспокойство. Ну что ж, правильно, решил про себя Уильям. Ему доставляло удовольствие видеть тревогу в глазах людей при его появлении.

– Не знал, что у тебя есть дочь, Вулфрик, – сказал граф, и глаза его блеснули похотью. – Ты что же, прятал ее от меня?

– Это Мэгги, моя жена, – ответил мельник.

– Вот кусок дерьма! Что я, не помню твою жену? Эту сморщившуюся старуху?

– Мэй умерла в прошлом году, мой господин. А я снова женился.

– Ну, старый кобель! – ухмыльнулся Уильям. – Она же лет на тридцать моложе тебя!

– На двадцать пять...

– Ну ладно, хватит об этом. Где моя мука?

– Все готово, мой господин. Соблаговолите войти?

На мельницу можно было попасть только через дом хозяина. Уильям со своими рыцарями прошли за Вулфриком в единственную комнату, где новая жена мельника, стоя на коленях, растапливала очаг. Когда она, наклоняясь, подбрасывала очередное полено, юбка плотно обтягивала ее округлый зад. А ляжки у нее что надо, заметил Уильям. Уж она-то, похоже, меньше других страдает от голода.

Уильям остановился, не сводя глаз с ее округлостей. Рыцари ухмыльнулись, поймав взгляд своего господина, а мельник беспокойно засуетился. Женщина обернулась и, поняв, что все смотрят на нее, смущенная, поднялась на ноги.

Уильям подмигнул ей и сказал:

– Принеси-ка нам эля, Мэгги. Чертовски хочется пить.

Все прошли на мельницу. Мешки с зерном были аккуратно сложены на току. Но их было не так много, как обычно.

– Это все? – спросил Уильям.

– Урожай был совсем плохой, мой господин, – сказал Вулфрик, и голос его дрогнул.

– А где мои?

– Вот они. – Мельник показал на горку из восьми или девяти мешков.

– Что?! – Граф почувствовал, как вспыхнуло его лицо. – Это мое? Я пригнал две повозки, а ты предлагаешь мне это?

Хитроватые огоньки сверкнули в глазах Вулфрика:

– Прости, мой господин.

Уильям пересчитал мешки:

– Здесь всего девять!

– Больше нет, – сказал мельник. Он готов был разрыдаться. – Вот здесь рядом – мои. Можешь сосчитать, их столько же.

– Ну, хитрый пес, – зло сказал Уильям. – Уже успел продать...

– Нет, мой господин, – не унимался Вулфрик. – Здесь все, что я смолол.

В дверях появилась Мэгги с шестью кувшинами эля на подносе и обнесла всех рыцарей. Те жадно накинулись на прохладный напиток. И только Уильям словно не замечал ее. Его трясло от злости. Женщина молча смотрела на него, держа в руках поднос с единственным оставшимся кувшином.

– Это чье? – спросил Уильям Вулфрика, указывая на сложенные вдоль стен двадцать пять или тридцать мешков.

– За ними должны приехать, мой господин. Видишь, там на мешках метка хозяина?

Мешки и вправду были помечены: где буквой, где знаком. Все это могло быть уловкой мельника, но проверить Уильям вряд ли смог бы, хотя и оставить все как есть было выше его сил.

– Я тебе не верю, – сказал он. – Ты у меня воруешь.

Вулфрик старался говорить уважительно, но голос его подрагивал:

– Я чист перед тобой, мой господин.

– Честных мельников я на своем веку пока не встречал.

– Но, мой господин... – Вулфрик с трудом сглотнул слюну, – я никогда не обманывал тебя из-за мешка пшеницы.

– Ты втихаря всегда дурачил меня.

По лицу Вулфрика, несмотря на холодную погоду, градом катился пот. Он рукавом отер лоб и умоляющим голосом проговорил: