Золотая шпага

Константин быстро подошел к Засядько, дружески хлопнул по плечу:

– Рад тебя видеть, Дмитриевич! Бог мой, да ты совсем не изменился! Ни живота, ни солидной грузности… Вот чем мы, старые суворовские воины, отличаемся от прочих военных!

Все присутствующие хранили благоговейное молчание. Засядько перехватил завистливый взгляд Васильева. Великий князь и в самом деле сохранил превосходную фигуру гимнаста и воина: подтянутый, стройный, всегда в бодром расположении духа, он невольно вызывал симпатии.

– Что у вас тут? – спросил Константин. – Я тоже состою в Военной коллегии. Хотя сегодня не собирался заниматься делами, однако услышал знакомое имя и не удержался, прикатил.

– Позвольте, ваше высочество, – сказал Засядько, – продемонстрировать результаты моих трудов. И вне армии я жил мыслью, как бы усилить ее мощь и ратную славу!

– Покажи, покажи, что ты сотворил.

Засядько быстро сориентировал установку и поднес фитиль к стопину. Он положил шесть ракет, но решил запускать по одной.

– Пуск!

Ракета зашипела, стремительно сорвалась с направляющих полозьев, мгновенно растворилась в синем небе, лишь огненный шлейф указывал направление полета. Александр бросил быстрый взгляд на Васильева. Лицо у того было растерянное: ракета все еще не падала. Эксперты, задрав голову, напряженно следили за полетом. Почти у всех и особенно громко у Константина вырвался возглас, когда в месте удара ее о землю вспыхнуло пламя и во все стороны брызнули огненные струи зажигательной смеси. Через несколько мгновений загорелся стоявший неподалеку макет дома. Видимо, часть горючего попала и на него.

– Надо бы потушить, – сказал кто-то встревоженно и осекся. Великий князь восхищенно молчал, а выскакивать со своим мнением раньше его считалось нарушением этикета.

– Безусловно, надо потушить, – подтвердил Засядько. – Огонь может перекинуться дальше… – Больше всего он опасался, что из-за пустякового пожара могут отложить испытания. – Пошлите туда двух-трех рабочих с лопатами.

Васильев, опомнившись, повернулся к группе младших экспертов:

– Вызовите рабочих!

Константин, быстро взглянув на него, спросил вполголоса:

– Почему не вызвали заранее?

Васильев виновато залепетал что-то о нерадивых помощниках. «Ясно, – подумал Засядько. – Ждал, что все кончится провалом. Ну погоди же!»

– Господа, – сказал он, – имею честь предложить вам посмотреть на действие фугасной ракеты.

Он поджег стопин второй ракеты. На этот раз все следили за его действиями уважительно. Ракета взвилась, быстро прочертила небо и упала на том краю полигона. Кто-то ахнул: видно было, как там взлетели комья земли, а два манекена рухнули будто подкошенные. У третьего слетела голова.

– Осколочная! – сказал Константин восхищенно. – Будет работа портным!

– И Киндосу, – добавил кто-то.

Константин засмеялся, и все засмеялись. Бездарный скульптор Киндос, чтобы как-то поправить свои дела, принял заказ на поставку гипсовых манекенов для офицерского клуба. Потом, изрядно поковырянных пулями, их сдавали на полигон для пристрелки солдатских мушкетов.

– А теперь, милостивые государи, – объявил Засядько торжественно, устанавливая на верстаке все шесть ракет, – взгляните на одновременный запуск. Таким образом ракетчик сможет вести залповый огонь.

С яростным грохотом и шипением шесть дымных струй прочертили небо, словно вспахали гигантским плугом его безмятежную голубизну. В верхней точке полета траектории ракет стали расходиться: сказалось неравномерное истечение струи газа, но все равно ракеты упали настолько близко друг к другу, что Константин восхищенно крякнул и стукнул себя кулаком по боку, а в толпе экспертов раздались восклицания.

Жомини заговорил первым:

– Просто здорово! Ударная мощь ваших ракет не знает равных. Пожалуйста, остановите запуск. Пусть самым тщательным образом замерят дальность полета.

Засядько поклонился.

– Главная особенность моих ракет, – сказал он, – не в ударной силе или дальности полета, хотя и эти показатели важны. Имея честь участвовать в Итальянском и Швейцарском походах генералиссимуса Суворова… – краем глаза он видел, что великий князь выпятил самодовольно грудь и молодецки расправил усы, – я слыхал, как он говаривал: «Где пройдет олень, там пройдет и солдат». Перефразируя его, можно сказать: «Где пройдет олень, там пройдет и солдат с ракетами».