Золотая шпага

– Вот что, Андрей, – сказал Засядько. Он часто обращался к бывшим ученикам по имени. – Ты получишь новейшие шестизарядные ракетные установки, а к ним – полные боевые комплекты. Сам отбери людей и как можно тщательнее обучи всей премудрости ракетного дела. Помни, что здесь нужно больше полагаться на разум, а у нас все еще полагаются на силушку.

– Сделаю! – отчеканил Балабуха.

– Получишь двадцать три ракетные установки. Семь для четырехдюймовых, по восемь для двух с половиной дюймов и двухдюймовых.

– А ракеты?

– Две тысячи, полагаю, хватит.

Балабуха не ожидал такого богатства, но на всякий случай заметил:

– Александр Дмитриевич! Несколько дней стрельбы – и мы останемся с пустыми руками.

– Стрелять нужно с толком.

– Но при скорострельности ваших установок…

– Все равно. Ракеты лучше ядер поражают цель, однако и стоят дороже.

Он весело посмотрел на опустившего голову подпоручика и вдруг сказал в неожиданном приливе великодушия:

– Ладно! Дам еще тысячу.

Балабуха недоверчиво поднял голову. На его широком лице застыла нерешительность, белесые волосы растрепались и торчали во все стороны. Голубые, как васильки, глаза смотрели выжидательно.

– Ей-богу, дам, – подтвердил Засядько. – Государь поставил под мою руку все пороховые, оружейные и литейные заводы Российской империи.

Балабуха потрясенно прошептал:

– Вот это да… Все заводы! Теперь с ракетами дело пойдет?

Засядько кивком подтвердил нехитрую догадку подпоручика:

– Я уже распределил заказы на ракеты. Иначе ты не получил бы и тысячи.

– А на каком заводе станут делать их?

Засядько усмехнулся наивности вопроса.

– Ракеты – слишком сложное устройство, чтобы их можно было делать на одном, пусть даже самом крупном заводе. Пришлось распределить заказы по всей империи.

– Как здорово!

– Да? Двух директоров снял, а третьего едва не упек в солдаты. Не желал осваивать новое дело, привык лить колокола для церквей!

ГЛАВА 44

Благодаря радушию Оли его большой дом был всегда открыт для друзей, для знакомых, даже незнакомых. Сначала посещали самые близкие, потом потянулись старые боевые товарищи, затем настал черед воспитанников. Они как раз и интересовали его больше всего. Чему сумел научить, какие знания и добродетели заронил в их души?

Кто не сумел навестить его лично, слал пространные письма. И шли эти конверты со всех концов необъятной Российской империи, из Польши, Балканских стран, Франции, Австрии, Пруссии, Англии, Италии, Голландии, Швеции, Испании, недавно созданного Королевства Греции… Письма приходили даже из-за океана.

Обширнейшая переписка стала занимать по нескольку часов в день. Писали друзья далекие и близкие, писали бывшие ученики. Нередко встречались письма совершенно незнакомых людей, испрашивающих совета в той или иной области.

Однажды Василь внес в кабинет особенно большой ворох писем. Засядько рассыпал их по столу, пробежал глазами обратные адреса, выбирая, с кого начать. Наконец распечатал письмо от Леопольда, боевого товарища, с которым ел кашу из одного солдатского котла, когда сражался против полчищ Бонапарта. Он любил этого сильного, способного и энергичного человека. Леопольд – поэт, любитель приключений и сражений – скитался по всей Европе, принимал участие в войнах, которые случались на его пути, был лично знаком со многими выдающимися людьми своего времени, в том числе с наиболее известными учеными, изобретателями, писателями. Ему предлагали корону Греции, но он отказался от нее, и лишь бельгийцам удалось склонить его стать у них королем.

– Гм, – произнес Засядько, читая письмо, – теперь мне придется обращаться к тебе, Леопольд, «ваше величе­ство»…

Леопольд писал, что революционные бельгийцы, сбросив короля Вильгельма I, оказались в тяжелом положении. Коалиция держав во главе с Николаем I готова была послать войска, чтобы восстановить короля в правах и растоптать республику, лишь поэтому он, Леопольд, согласился прибыть в Бельгию и принять королевскую власть, «чтобы сохранить конституцию и республику». Дальше Леопольд жаловался на разорение страны предыдущим королем и звал Засядько в Бельгию.

«Нам очень не хватает умных и знающих людей», – прочел Засядько вслух. Он криво улыбнулся, представив себя выезжающим в Бельгию. Неужто он из породы людей, которые могут творить лишь на родной земле?.. Вряд ли. Для настоящего человека вся земля – родная.