Истребивший магию

— Здесь что-то не то, — сказал он наконец. — Это место лучше обойти. Поверь мне…

Она пренебрежительно фыркнула.

— Тебе? Да ни за что!

— Зря…

Она заявила с презрением:

— Ты какой-то… осторожный!

— Трусливый, — переспросил он, — так хотела сказать?

Она покровительственно улыбнулась.

— Я всегда смягчаю выражения.

— Ничего, — ответил он. — Я в самом деле трусливый. И неприятности стараюсь обходить.

— Даже придуманные, — сказала она с чувством полнейшего превосходства.

Фыркнув еще раз, еще презрительнее, она пошла вперед, Олег покачал головой, на третьем шаге покров листьев разом провалился под ее весом, она испуганно завопила, обрушиваясь в некую бездну, и продолжала вопить уже там, на глубине.

Олег сперва огляделся, никто ли не выскакивает из кустов, не орет ликующе, что добыча вот она, неспешно подошел к краю ямы. Там не глубже чем в два человеческих роста, но стенки отвесные, а подпрыгнуть никому еще не удавалось так высоко.

Барвинок, злая, как хорь в пустом курятнике, торопливо отряхивалась от облепивших ее сухих листьев.

— Ничего не подвернула? — спросил он с сочувствием. — Твое счастье, что яма на человека, а не на хищного зверя.

Она задрала голову.

— Что?

— Говорю, — сказал он, — пожалуй, обойду все-таки это местечко.

Она прокричала зло:

— А я?

— Ты сама выбрала этот путь, — сообщил он. — Еще и меня облаяла.

Она крикнула зло:

— Это ты виноват, что не остановил меня! Ты мужчина, в конце концов, или нет?..

Он сказал озадаченно:

— Я?

— Ну да, ты!

Он почесал в затылке.

— Да? Ну тогда, пожалуй, я тебя вытащу…

— И поторопись! — крикнула она. — Тут червяки!

— Щас…

Он закинул руку за спину, пальцы перехватили кисть чужой руки, присел и сделал бросок через спину. Грузное тело перелетело через яму, ударилось о противоположный край и сползло вниз. Донесся испуганный женский вопль, но Олег уже не вслушивался, настороженно посматривал по сторонам.

Кусты затрещали, оттуда выбежали люди с кольями, топорами, пиками, а двое с мечами.

— Зря вы это, — крикнул он. — Я не враг… поговорим?

Двигаясь быстро, он бил кулаками, локтями, от него отлетали, как скорлупки ореха из-под молотка. Редко кто поднимался, но и те уже не пытались бросаться снова, а поспешно уползали в сторону кустов. Когда на ногах никого не осталось, он крикнул в сторону ямы:

— Эй, там!.. Подай мне женщину. Потом вытащу и тебя.

Через пару минут над краем показалась рука Барвинок. Олег поймал за пальцы, выдернул наверх. У нее глаза округлились при виде разбросанных среди сухих листьев тел.

— Это кто?

— Должна знать, — сказал он.

— Почему?

— Это те, кто рыл для тебя яму. Или их сообщники.

Из ямы донесся угрюмо безнадежный голос:

— Ты обещал…

— Лови, — сказал Олег.

Он отломил от дерева длинную ветку и сунул концом в яму. Барвинок все еще оглядывалась ошалело, а из ямы выбрался здоровенный мужик с огромной дубиной за поясом.

— Я тебя хотел только оглушить, — сообщил он торопливо.

— Знаю, — ответил Олег любезно. — Потому я и не убил. Кто вы и чего хотите? Ты же старший, как я понял.

Мужик насторожился.

— Откуда знаешь? Люди Паука есть и среди нас?

— Не знаю, — ответил Олег, — чьи люди у кого, но мы просто идем по своим делам и никому не служим.

— Тогда вам бояться нечего, — заверил мужик. — Меня зовут Вырвилес, я старший этого отряда. У нас нет настоящих бойцов, это простые крестьяне.

Олег отмахнулся:

— Потом расскажешь. Где у вас местечко, чтобы посидеть у костра?

Барвинок уставилась на него с возмущением. Вырвилес ответил нерешительно:

— Там… дальше. Но без меня не пройти.

— Веди, — сказал Олег.

Вырвилес принялся тормошить лежащих, теребить, один наконец очнулся, Вырвилес велел ему привести в чувство остальных и доставить в лагерь, а они с этими… гм, гостями пойдут туда напрямую.

Парень, хоть и распростерт на земле, посмотрел на могучего волхва непримиримо, выплюнул из разбитого рта струйку крови и процедил злобно:

— Напрямую? Тогда позаботься, чтобы оттуда уже не вышли.

Олег сказал кротко:

— Делай, что велят старшие. А мы там разберемся сами.

Барвинок молчала, все происходит слишком быстро, а мужчины при всей медлительности и тугоумности иногда принимают слишком быстрые решения, пропуская многие важные звенья и сразу устремляясь к результату.