Вырвилес вел их через лес быстро, деревья с каждым шагом становились все мрачнее, и хотя из-за тесноты ветви уже не опускаются до земли, напротив — в далекой выси, но внизу сыро и тягостно, будто какая беда лежит на этой земле. Листья прелые, влажные, гниющие, словно лежат уже десятки лет, а свежие все не падают.
Вырвилес шел споро, часто оглядывался, но Олег не отставал, а Барвинок послушно шла за волхвом, как гусенок за мамой. Завалы попадались часто, только некоторые из них дело рук человека, дважды прошли по дну заросших травой в рост человека оврагов, перебрались через полуразрушенную стену странной кладки, настолько древней, что среди руин не только многовековые деревья, но и полусгнившие от ветхости и уже рассыпающиеся в коричневую гниль стволы.
Олег молчал всю дорогу, но все так же ни сучок не треснул под его сапогами, хотя Барвинок видела отчетливо, как наступает всей подошвой.
— Ваш лагерь вон там, — буркнул он. — Человек семьдесят… Женщин мало, зато зачем-то дети…
Вырвилес испуганно оглянулся:
— Откуда знаешь?
— Так умело скрываетесь, — проворчал Олег. — Были бы люди Паука посмелее, таких бы героев отыскали быстро.
— Как видишь, — пробормотал Вырвилес, — не такие уж они и смелые…
— Вам везет, — сказал Олег.
Барвинок не поняла, о чем речь, но выставлять себя дурочкой не хочется, одно дело — спорить, другое — спрашивать о вещах, которые другим предельно понятны.
Далеко за деревьями мелькнуло нечто пестрое, затем она увидела огонек костра, хижины, а спустя несколько минут вышли на широкую поляну.
Люди, завидев Олега, хватались за оружие, но Вырвилес успокаивающе покрикивал, и они начинали таращить глаза на Барвинок. Она мило и победоносно улыбалась, женщины здесь чумазые, неопрятные и неухоженные, она здесь как лебедь среди гусей, даже среди перепачканных золой уток.
Вокруг хижин десятки наскоро поставленных шалашей, на укрепленных на рогатинах длинных шестах сушится одежда, три вялых костра, у ближайшего сурового вида мальчишка подкладывает в огонь щепочки. Люди выглядят угрюмыми, безрадостными, подавленными.
Вырвилес подвел гостей к самому крупному костру, вокруг него четыре толстых бревна со снятой корой, блестящие и гладкие от частого ерзания задницами.
— Присаживайтесь, грейтесь, отдохните. Я сообщу вождю.
— Не торопись, — разрешил Олег. — Мы тут пока перекусим…
Вырвилес кивнул, поняв намек, что-то крикнул в сторону деревьев, там мелькнули и пропали наблюдавшие за ними люди с оружием в руках.
— Сейчас принесут, — сообщил он. — Ждите.
Он исчез, Барвинок с любопытством осматривалась, со всем возрастающим удовольствием замечая, как жадно ее рассматривают мужчины и как ревниво и злобно поглядывают женщины.
Вырвилес вернулся с огромным, широким в плечах, но уже грузным мужчиной в кожаном панцире. Широкий пояс тщетно пытается удержать на месте выпирающее брюхо, слева позвякивают в такт шагам ножны с торчащей рукоятью меча.
— Великий Камнебой Третий, — сказал Вырвилес торжественно. — Законный наследник на престол нашего королевства. Вот уже десять лет вынужден скрываться от злобных ищеек Паука, но постепенно силы его растут.
— И недалек день, — закончил Олег, — когда узурпатор будет свергнут, а законная власть воцарится на троне. Так?
Камнебой уставился на него исподлобья, а Вырвилес охнул.
— В точности, — заявил он. — Так и хотел сказать. Мысли читаешь?
Олег отмахнулся:
— Зачем? Я же похаживал по свету, кое-кто повидал. По крайней мере, десятки подобных случаев я видел сам. А так, думаю, их сотни и тысячи. Благородный Камнебой, вы не против, что мы чуточку обогреемся у вашего костра?
Камнебой кивнул, присел, кряхтя, напротив на свободное бревно. Глаза его с настороженностью, но и со скрытой надеждой изучали лицо Олега.
— Кто ты? — потребовал он. — Вырвилес рассказал, как ты обошелся с ним и его людьми. Похоже, ты великий воин.
Олег покачал головой:
— Нет-нет.
— Но ты победил столько моих людей!
Волхв отмахнулся.
— Это же простые крестьяне.
— Вырвилес не крестьянин, — возразил Камнебой. — Он был моим начальником стражи, а до этого отличился в боях против туперцев, гигиев и дубарцев, а также всегда побеждал в поединках. Он сказал, что ты сильнее его. Даже намного сильнее.