Истребивший магию

Она торопливо спустилась, дрожащая и сразу озябшая.

— Как ты легко…

Он отмахнулся:

— На меня не впервые бросаются с дубинками.

Из темноты на него бросился еще один, волхв перехватил за руку, увернувшись от ножа, и с силой ударил головой о стену.

— И с ножом не впервые? — крикнула она.

— Да, — ответил он несколько рассеянно. — Все суета, суета…

Они прошли несколько шагов, дорогу загородили двое с мечами. Она вскрикнула:

— Вернемся?

— Далеко, — ответил он.

Вместо того чтобы остановиться или хотя бы замедлить шаг, он перешел на бег. Те двое со злорадными лицами подняли мечи для ударов, но Олег внезапно откинулся на спину. Упал, как ей показалось, его понесло по земле, как по льду, прямо на растерявшихся разбойников.

Они не успели шевельнуться, как он быстро и жестоко ударил их чуть выше пояса. Почти сразу же выпрямился, уже за их спинами, Барвинок опасливо пробежала мимо, оба с искаженными болью лицами держались за пораженные места.

Он оглянулся, лицо перекосилось в злом нетерпении:

— Ты чего отстала? Побыстрее!

— Я спешу, — прокричала она, задыхаясь.

Луна светит ярко, но, когда вбежали в тень, она тут же начала отставать в непроглядной тьме.

Он крикнул, не поворачивая головы:

— Не спи, не спи!

За спиной раздался топот. За ними гнались, как ей показалось, человек двадцать, а то и тридцать. Она оглядывалась на Олега, волхв морщится, кривится, она со страхом видела, как в нем борется его рассудительная мудрость и правильность, что вообще-то гнусное занудство, и чисто мужское желание не ударить лицом в грязь перед женщиной, а они сейчас, по глупой мужской логике, унижены и опозорены, так как убегают.

— Да что же это за мир, — процедил он в сердцах, — когда же они отстанут!

— Олег, — вскричала она, — не вздумай!

— Да я и сам не хочу, — рыкнул он, — так заставляют же!

Он остановился, уже взвинченный и злой, она видела, как вздулись тугие желваки, напряглись мышцы, а странная стойка хоть и не похожа на боевую, но явно же не для дружеских объятий.

Они набежали радостной толпой, готовые свалить и затоптать, и волхв словно замерцал на месте, неуловимо быстро сдвигаясь, выбрасывая вперед и в стороны кулаки, делая захваты и броски через голову. Для бросков он даже не приседал, почти не приседал, и несчастные взлетали высоко в воздух, еще не понимая, что с ними случилось.

Через минуту всю землю вокруг усеяли упавшие, сбитые с ног, оглушенные, но слишком тупые, чтобы понять такое. Они продолжали подниматься и набрасываться однообразно и тупо, уже с разбитыми в кровь лицами. Один вообще выплюнул пригоршню зубов, но в который раз поднимался и, нагнув голову, как бык, бросался в бой. Барвинок видела, как гнев Олега переходит в ярость, и наконец вместо того, чтобы пропустить его мимо, просто жестко и зло ударил кулаком в опущенную голову.

Несчастный рухнул, словно ему отрубили ноги. Остальные ринулись с тупым однообразным ревом. Олег, стиснув челюсти, стоял на месте, прямой, как столб. И остался, когда эти неуклюжие люди разлетелись в стороны, как мешки с сеном, и там остались, неподвижные, как срубленные деревья.

Он брезгливо отряхнул ладони.

— Какая мерзость… И сколько ни убивай, всегда находится замена…

Она вскрикнула:

— Ты их убил?

Он отмахнулся.

— Кто-то выживет. Пойдем! Что за жизнь, задерживают и мешают уже не только женщины.

Она взглянула сердито, но после такой жестокой драки всю трясет, и не нашлась с ядовитым ответом, а их у нее целый мешок на все случаи жизни, что этот гад о себе возомнил, изрекает глупости так уверенно, будто так и есть, и хотя так и есть, но ничего подобного!

Луна выскользнула из-за черных, как уголь, облаков, призрачный свет упал на могильные камни и ровные холмики. Кое-где камни высятся огромные, с обтесанной стороной, где видны знаки, но в полутьме она их разобрать не могла.

— Только не говори, — взмолилась она дрожащим голосом, — что надо идти через кладбище!

Он оглянулся, поморщился, но в глазах она с изумлением уловила сочувствие.

— Хорошо, — сказал он, — обойдем. Не настолько уж и дальше…

— Нет, — возразила она, — пойдем напрямик!

— Хорошо, — сказал он послушно, — как скажешь.

Из темного неба страшно блеснуло ослепительно-белым огнем. Барвинок охнула и закрыла лицо ладонями, но и под опущенными веками отпечатался исполинский светящийся корень из сплошного огня, ветвистый и чудовищно уродливый.