Истребивший магию

Девчушка пропищала тоненьким голоском:

— А вы меня не обидите?

Барвинок чуть не всхлипнула от жалости и умиления.

— Ни за что! Иди ко мне…

Она присела и, удерживая конский повод, протянула руки. Девочка доверчиво пошла к ней. Когда Барвинок уже готовилась принять ее в объятия, сверху опустились мускулистые руки, девочка взлетела в воздух.

Барвинок посмотрела вверх, Олег уже на земле, его конь стоит спокойно, а сам волхв держит малышку на вытянутых руках, словно первый раз в жизни взял ребенка на руки, рассматривает ее, как нечто удивительное.

Она вскочила и сказала с раздражением:

— Что это на тебя нашло? Вроде бы детей на руки не хватал по дороге…

— В смысле, — переспросил Олег, — тебя не брал на руки? На то много причин.

Она спросила язвительно:

— Каких же?

— Первая, — ответил он серьезно, — ты для меня уже не загадка. А вот этот ребенок… Почему в лесу, далеко от любых жилых мест? Почему у нее такое чистое платье?… Девочка, ответь мне, почему?

Ребенок пропищал тоненьким голоском:

— Мне страшно… а еще я потеряла куклу.

— Найдется, — пообещал Олег. — Так почему?

— Потому что, — протянула девочка протяжно, голос ее начал меняться, — потому что…

Барвинок не успела насторожиться, смотрела все еще с умилением и жалостью, а на Олега с гневом, как руки девочки удлинились, она ухватила волхва за шею. Лицо страшно изменилось, вытянулось, превращаясь в волчью морду. Ее зубы звонко клацнули возле носа волхва, но он с усилием держал ее на вытянутых руках, затем наклонился, наступил на хрупкое тельце и начал разгибаться.

Ее руки тянулись и тянулись, медленно истончаясь. Волхв наконец разомкнул их на своей шее, Барвинок не успела глазом моргнуть, как перехватил чудовищного ребенка за ногу и начал крутить им, как оглоблей. Безобидная девчушка быстро превратилась в огромного волка, Олег сделал два быстрых шага к придорожному камню и, прицелившись, хряснул о него чудовище головой.

Сухо треснуло, словно лопнул в костре раскаленный валун. Во все стороны плеснуло красным, будто с высоты упал и разбился большой кувшин с густым вином.

Олег выпустил из рук ногу чудовища, остановился и потряс головой. Глаза стали озабоченными.

— Что-то слабею, — сказал он уныло. — Раньше мог часами крутиться. А теперь голова кругом идет.

Барвинок дрожала и большими глазами смотрела на распростертое на дороге у камня мохнатое тело. Клочья детского платьица сорвало ветром, еще когда волхв вращал над головой, череп раздроблен, но мускулистые лапы с острыми когтями еще дергаются, оставляя в твердой земле глубокие царапины.

Барвинок пропищала:

— Это что… было?

Он пожал плечами.

— Меня мелочи занимают мало. Марш в седло… сердобольная!

Она взобралась в седло униженная, прибитенькая и почтительная. Волхв вскочил в седло быстрый и уверенный, кони сразу пошли в галоп, спеша удалиться от неприятного места, наконец в ее красивой душе начала подниматься волна протеста. Ишь, разгордился, видя ее унижение, откуда она могла знать, мог бы и оценить ее доброту и ласковость, она — женщина, что любит детей, подбирает птенчиков, выпавших из гнезда, и не разрешает злому петуху топтать бедных курочек. А вот он — злой и жестокосердный, ничто в нем не шелохнулось при виде ребенка, потому и не попался на ее хитрость, так что умение все замечать вовремя не есть хорошо, если идет от недобрости…

Впереди начал вырастать лес, веселый и солнечный, однако дорога опасливо свернула, стараясь не приближаться даже к опушке, мало ли чего, Олег же без колебаний пустил коня напрямик.

Она хотела напомнить ехидно, что кто прямо ездит — дома не ночует, но вовремя прикусила язык, а то вдруг и в самом деле предпочтет дорогу, а ей самой хочется побыстрее добраться до мест, где много людей, особенно мужчин, где шумно и весело, много торговых лавок…

Деревья стоят редко и проскакивают за спину быстро, на земле скользят призрачные кружевные тени, но постепенно веселый и солнечный остался далеко за спиной, кони с каждым скоком углублялись во все более темные и негостеприимные дебри. Деревья все чаще оказывались покрытыми мхом, сперва только снизу и с одной стороны, Барвинок тут же похвасталась знанием сторон света и даже объяснила тупому волхву, как их определять по мху, затем стволы оказались под слоем мха почти до веток, да и сам мох становился длиннее, неопрятнее, темнее, в нем появились трупные пятна разложения, а от деревьев шел запах гниения.