Она сказала быстро:
— Вот я об этом и говорю!
Он кивнул.
— Да, верно. Но с этими понятно, так что справиться могут и другие. И кое-как справляются. А увидеть беду на горизонте… а то и за ним, это потруднее. Я могу видеть. И что, должен заниматься днем сегодняшним?
Она прокричала рассерженно:
— Я не понимаю! Где ты, чудовище, узрел нехорошесть в этих замечательных людях? Они с таким радушием угощали нас!
Он морщился, как от зубной боли, глаза потемнели, то и дело отводил взгляд.
— А что угощали, — проговорил он наконец, — не своим, это как они не понимают… так и ты не поняла.
— Как это не своим? Это их скатерть!
Он пояснил невесело:
— Одно дело угощать вот таким, что само возникает на скатерти, другое — подавать на стол каравай хлеба из того зерна, что вырастил своими руками. Но сперва надо распахать землю, засеять, дождаться молодых всходов, оберегать от зайцев и оленей, потом спасать поспевающее зерно от птиц, скосить, собрать в снопы, отвезти на ток, выбить зерно, ссыпать в закрома, смолоть, испечь из той муки наконец-то хлеб… Еще неизвестно, подали бы такой хлеб гостям или же захлопнули двери перед носом всяких бродяг, что шатаются по дорогам!
Она помолчала, потом сказала с прежним убеждением:
— Подали бы! Угостили бы!
— Тоже надеюсь, — пробормотал он, но в глаза ей не смотрел. — Хорошие люди всегда поделятся и последним. Но сейчас им придется затянуть пояса и… работать. Но станут ли? После такой жизни самим добывать хлеб покажется занятием трудным, унылым и тягостным… А значит, скорее всего, пополнят армию тех, кто ворует или грабит…
— Ну да, — возразила она, — обязательно ворует! Как же. Скорее всего, отправятся на поиски другой скатерти-самобранки. А заодно и других вещей…
Он посмотрел на нее искоса, во взгляде было недоверие.
— Считаешь, это хорошо?
Глава 2
За длиннющий летний день солнце распухло от усталости, но упорно держится за твердь небосвода и сползает по нему к краю земли очень неохотно. Барвинок опьянела от блеска, зноя и яркого багрянца, бьющего прямо в глаза, волхв же как будто ничего не чувствует, даже не обращает внимания на огромных бабочек, гигантских стрекоз, дивные цветы, красочные озера, окаймленные высоким камышом.
— Я их спас, — сказал он так, словно продолжал разговор, — я спас этих наивных дураков!
Она вздрогнула.
— Кого?.. Ах да… От кого?
— От сильных, — сказал он. — Они думают, их спасение в том, что скатерть слушается только их! Наивные… А если их связать, привезти во дворец короля и заставить заказывать только то, что велит властелин?.. Вот и будут всю жизнь… королевскими поварами в лучшем случае. Король будет пировать, а они питаться объедками.
Она не успела ответить, он соскочил с коня и припал ухом к земле. Барвинок насторожилась, но везде тихо и пустынно, только кузнечики в траве да длинная полоса кустарника далеко впереди.
— Что-то чуешь? — спросила она после долгой паузы.
Олег поднялся, отряхнул ухо, лицо задумчивое, покачал головой. Глаза грозно заблистали.
— Лучше бы не чуял.
Она пугливо огляделась.
— Где-то враги?
— Где-то, — согласился он.
Она ждала, что вспрыгнет на коня…
…однако волхв сказал что-то коню на его языке, тот мотнул головой, то ли соглашаясь, то ли высказывая неодобрение, но двинулся следом, когда его хозяин пошел в сторону длинной полосы кустарника. Барвинок сердито пустила свою лошадку следом, здесь их правила, надо подлаживаться, чтобы не оставили в ближайшем селе, вот уж вечная женская доля, приходится заботиться и о таких пустяках, как мужское отношение…
Оказалось, полоса кустарника окаймляет берег реки, неширокой и настолько медленной, что вот-вот превратится в болото.
Олег остановился, ноздри расширились, как у хищного зверя.
— Что? — спросила она нетерпеливо. Оглянулась на коня, тот покорно идет следом, хотя волхв не тянет за повод. — Не знаешь, как перебраться? Да здесь по колено!.. Только тина противная… И лягушки с пиявками…
— Переправляться не будем, — решил Олег после долгого и странного раздумья. — Пойдем.
Он повернулся и двинулся вдоль берега вниз по течению. Она пожала плечами, иногда мужчины полагают, что их должны понимать вообще без слов, а этот хоть что-то вымямлил, спасибо!