Истребивший магию

Превозмогая ужас, пусть волхв видит, что она совсем не трусит, поднялась и пошла в сторону провала. Древний, уже с осыпавшимися краями, он позволял спуститься довольно легко, стена уже не отвесная, дно очень далеко, она стояла на краю и всматривалась, наконец заметила у самого основания темный вход в пещеру.

Сейчас оттуда идет черный дым, она даже на расстоянии ощутила его ядовитость, содрогнулась, а дым медленно заполнял дно ущелья, пока не скрыл целиком, а потом поднялся на высоту в два человеческих роста, вход в пещеру исчез за его завесой.

Когда она вернулась, Олег лежал на спине, забросив ладони за голову, и смотрел в небо с тающим леденцом луны. Зеленые глаза кажутся темными и загадочными, лицо неподвижно, как сама земля, на которой они расположили свой ночной лагерь, а челюсти плотно сомкнуты.

Она завопила издали:

— Ты чего? Ты чего спишь?

Он скосил в ее сторону глаза.

— Пора ехать?

— При чем здесь мы?

— А что ты хочешь, женщина?

— Им, может быть, нужна помощь!

Он фыркнул и опустил веки.

— Таким не помогаю.

Она подбежала и встала над ним, уперев кулачки в бока.

— А кому помогаешь?

— Работающим, — ответил он, не размыкая глаз. — Или тем, кто не работает по крайней молодости или уже по старости. По глубокой старости и немощи. А бездельникам да ворам…

Она вскрикнула:

— Ворам? Это ты их назвал ворами?

Послышался топот, от коней в их сторону мчался, грузно топая толстыми подошвами разношенных сапог, взволнованный Климандр.

— Вы слышали? Вы слышали?

Олег открыл глаза и с минуту всматривался в испуганного парня. Потом вздохнул и поднялся на ноги.

— Вот что, дружище… Тебя Климаксером зовут?

— Климандром…

— Вот что, Климандр, — сказал Олег отечески. — Хотя и говорят, что нельзя радоваться гибели людей, но, по-моему, нельзя радоваться гибели хороших людей. А когда вот такие гибнут, уж извини, как твои друзья, то можно и нужно. Это даже гуманно, если смотреть издали…

Барвинок подумала, что нужно спросить насчет этого слова, вечно волхв придумывает какие-то свои, а Климандр вытаращил глаза.

— Что? Они погибли?

— Да.

— Это невозможно!

— Возможно, — ответил Олег. — Земля сама иногда очищается от таких… Жаль, редко.

— Но… как?

Олег мотнул головой в сторону края пропасти:

— Пойди посмотри. Я еще не смотрел, что там и как, но иногда верить можно и женщине. Посмотри на нее — и увидишь, что и как. Боги долго терпят, но больно бьют.

Климандр ринулся к обрыву с такой резвостью, что едва не свалился, долго стоял там, а когда повернулся к ним, лицо было смертельно бледным.

— Они не могли погибнуть! — прокричал он в отчаянии.

Олег пожал плечами, подниматься и смотреть в провал и не собирался, а Барвинок сказала молодому парню печально:

— Боюсь, этот человек прав. У вас опасное занятие.

Климандр вернулся к ним, бледный и вздрагивающий. Глаза огромные, испуганные, только теперь стало видно, что он всего лишь ребенок, большой и крупный, с сильным телом и жилистыми руками, но ребенок.

— Не могли, — повторил он убито. — Как же так? Всегда все было хорошо…

— Повадился кувшин по воду ходить, — сказал Олег сочувствующе, — там ему и голову сломить. Знаешь, парень, вернись к своей работе плотника. Не потому, что там безопаснее, плотник может топор на ногу уронить или под бревно попасть, но есть работы достойные и недостойные. Быть плотником — достойно. Как и пахарем или каменщиком. А вот вором или грабителем могил…

Климандр растерянно хлопал глазами, слишком оглушенный, чтобы понимать даже простые слова, а Барвинок шипела сквозь зубы от злости, нашел когда читать мораль, самому бы что-то сказать в ответ, но умные слова, как назло, не идут в разгоряченную голову.

Наконец Климандр махнул рукой и потащился к оставленным коням. Олег мрачно посмотрел на Барвинок.

— Прямо разрываешься от сочувствия! А он в самом деле выиграл.

— Что?

— Да хотя бы коней, — сообщил Олег. — Со всей поклажей. Теперь они его. И в хозяйстве пригодятся, и вообще… можно сказать, уже человек подпорчен. Может быть, не совсем, но червоточинка уже появилась.

— Из-за чего? Что кони достались ему?

— Что достались даром, — пояснил Олег.

— И вот так сразу испорчен?

— Не обязательно сразу, — объяснил Олег дотошно. — Но когда что-то достается легко, потом не хочется добывать с трудом. Ищешь путей, как бы тоже без усилий и… много. Ну там кто-то заработал несколько монет, а ты их р-р-раз и украл! Красиво, лихо, даже похвастаться можно потом. Перед такими же… Ладно, досыпать будешь? Или позавтракаем и поедем?