Истребивший магию

— А вот отыскала!

— Где?

— Да вот в этом! — прокричала она. — Люди жизнью рискуют!.. А ты… А ты что о них сказал?

Он проговорил строго:

— Рисковать нужно только для защиты рода, племени, народа… а то и жертвовать. Вор тоже всегда рискует! И что? Риск — благородное дело?.. Воры благороднее тех, кто работает честно?

— То воры, — возразила она, — а то искатели сокровищ!

Он осведомился:

— Они ищут в горах серебряную или золотую руду?.. Долбят камни, чтобы добыть алмазы?.. Не-е-е-ет, они хотят отнять уже готовое! Не вскидывайся, я тоже вижу разницу: отнять у живого или снять с мертвого. В первом случае это воровство, во втором — мародерство. А то, что человек умер не сегодня утром, а сто или больше лет тому, дела не меняет.

— Еще как меняет! — возразила она, но вдруг ощутила, что, хотя правда на ее стороне, все-таки доводы ускользают, как рыбешки из пальцев. — А вот все не так!

Олег проворчал брюзгливо:

— Искатели сокровищ… Подлейшее, даже преподлейшее занятие. Но, ишь ты, как все сумели перевернуть в людских головах!.. Теперь эти дураки и бездельники, что не хотят ни работать, ни учиться, выглядят почти героями. Ишь, отправляются отыскивать и забирать сделанное или заработанное чужим трудом!

Она запротестовала:

— Ну что ты такое говоришь? Эти сокровища теперь никому не принадлежат.

— И что, — поинтересовался он ядовито, — тем самым законно их отыскать и присвоить?

— Ну да!

Он сказал хмуро:

— Да, конечно, по людским законам так. Но как насчет закона, который дан нам свыше?

Она невольно посмотрела вверх.

— Кем?

Он пожал плечами.

— Не знаю. Да это и не важно. Только чувствую, что такой закон есть. Человек должен работать, трудиться, создавать… а не подбирать чужое.

Она запротестовала еще жарче:

— Какое чужое? Или ты хочешь, чтобы оно попало в руки плохих людей?

Он насмешливо скривил губы.

— Плохих? В смысле, еще хуже?.. А что, есть разница?.. И те, и другие считают соперников плохими и недостойными. И как оправдание себе говорят, что надо поскорее прибрать это к рукам, чтобы не досталось тем сволочам.

— А что, — съязвила она, — будет лучше, если разбойники доберутся до сокровища раньше?

Он покачал головой, во взгляде была такая жалость, что Барвинок едва не заревела от обиды и возмущения.

— Ладно, — сказал он так мирно, что она еще больше насторожилась, — предположим, разбойники добрались до сокровищ первыми. Понятно, что после этого разбойничать и рисковать жизнями, скрываясь в ночи под мостами, уже не обязательно. Можно купить себе дворец, нанять слуг, пить и есть вволю, устраивать празднества… То есть разбойники будут вести весьма мирный образ жизни. Кстати, так же точно вели бы себя твои хорошие, если бы добрались до сокровищ первыми. Прямой Коготь так и сказал, помнишь? Но теперь посмотрим на этих хороших, которые к закопанному сокровищу не успели…

Он говорил все медленнее, словно давал возможность высказаться ей, но она только настороженно буркнула:

— Ну и?

— Не заполучив сокровище, — сказал он все так же медленно, — они не захотят возвращаться к унылой и постылой работе, что оплачивается так плохо. А оплачивается плохо, потому что это обычно отбросы общества, которые ничего не умеют! Умные не пойдут искать сокровища. Они занимают достойные места при королях, у них и так дворцы, а если пока нет, то понимают: могут их получить своим умом и трудолюбием.

Она пробурчала настороженно:

— Хочешь сказать, хорошие поменяются местами с плохими?

— Я это уже сказал, — ответил он.

— Ерунда, — возразила она с возмущением. — Какая ерунда!.. Ерундее ничего не слышала!

Он пожал плечами.

— Не хочешь признать, что вообще-то нет разницы между людьми или группами людей, отправившимися на поиски сокровищ. Они все плохие!.. Потому что ничего не создают, а хотят получить готовенькое.

Она поморщилась.

— Ты это уже говорил. И вообще, тебе кто-нибудь говорил, кроме меня, что ты — зануда?

Она ожидала, что обидится и будет спорить, однако Олег спокойно кивнул.

— Да. Много раз.

— И что?

Он посмотрел в удивлении.

— Что «что»? Я должен опровергать?

— Ну да, — сказала она, сбитая с толку. — Кому хочется слыть занудой?

Он пожал плечами.

— Мне все равно, что обо мне думают кабаны. Или пташки в лесу. Или люди, что по уму от них не отличаются. А умные не считают меня занудой.