Полностью дезориентированная, я вошла домой и услышала множество звуков. Из спальни Тамары несся негодующий крик Никиты, из гостиной – женские голоса. Я приотворила дверь в ту комнату, где мы обычно принимаем гостей, и увидела, что она превращена в ателье. Обеденный стол разложен, на нем валяются куски ткани, у окна стоит ножная швейная машинка, возле нее сидит, согнувшись, Света, а на диване самозабвенно роются в журналах Леля и Наташка.
– Откуда машинку взяли? – удивилась я.
– От меня приволокли, – ответила Леля и спросила: – А клетка совпадет?
– Угу, – ответила Света, – не сомневайся.
Я посмотрела на быстро выползающую из-под железной лапки полоску материи и ушла. Так, эта троица помирилась, и, судя по всему, Лелька с Наташкой осядут у нас надолго, скорей всего до тех пор, пока им не надоест надевать обновки.
Выйдя из гостиной, я сунулась к Томочке:
– Как дела?
– Ужасно, – пробормотала подруга, – ест, спит и кричит!
– Правильно, чего же ты хотела, чтобы он картины рисовал?
– Нет, конечно, – вздохнула Тамара, – но он плачет все время, даже тогда, когда дремлет. Я физически устала от вопля, а Сени нет дома, он работает.
– Хочешь, займусь Никитой?
– Да, – с благодарностью ответила подруга, – только его надо выкупать.
– Ерунда.
– Вода должна быть 36,6 градуса, проверь термометром.
– Не волнуйся.
– Потом его следует одеть в тоненькую байковую распашоночку, два чепчика, завернуть в пеленки, памперс не забудь!
– Хорошо, отдыхай.
– А после дать смесь, развести…
– Успокойся, на банке все написано.
– Без комочков.
– Ложись, почитай спокойно.
– Не давай ему плакать, качай кроватку.
Первый раз в жизни мне захотелось ущипнуть подругу.
– Укладывайся и не дергайся.
Тамара вытянулась на постели и, закрывая глаза, прошептала:
– Смотри, горячим не напои, капни смесь на запястье.
Я подхватила кряхтящий сверток и поволокла его в ванную. Выкупались мы без особых проблем, правда, я не знала, следует ли мыть голову с мылом, но, подумав, решила просто поплескать на нее водой. Волос у Никитки пока нет, значит, детский шампунь тут ни при чем.
Кое-как нацепив на младенца распашонки и чепчики, я вытащила упаковку памперсов, раскрыла ее, вынула огромные бумажные трусики и стала обряжать мальчишечку. Странное дело, он проваливался в новомодный подгузник целиком. Штанишки закрывали почти все маленькое тельце, застежки пришлись на грудь, под самыми руками, а маленькие ножки свободно болтались в прорезях. Мне такая конструкция показалась идиотской, ну зачем запаковывать младенца целиком в бумагу? Хватило бы надежно укрытой филейной части. Да еще пояс с липучками, который находился под мышками, оказался слишком свободным. Никитка просто выскальзывал из памперса. Подумав секундочку, я застегнула «Хаггис» поверх распашонок и осталась довольна, теперь ничего не болталось и не елозило.
Намного трудней оказалось справиться с пеленками. Никита сучил ножками, легкая ткань мигом разматывалась. Через полчаса я поняла, что не способна запеленать младенца, но не в моих правилах пасовать перед трудностями. Я схватила широкий бинт, и спустя пару минут Никитка был сначала запеленут, а потом забинтован. Теперь он мог сколько угодно пытаться сбросить с себя фланель и ситец. Широкий бинт оказался великолепным свивальником.
Но младенец не растерялся, он каким-то непостижимым образом ухитрился описаться. Я посмотрела на свою мокрую кровать и освободила мальчонку от пут. Вот вам их хваленые по всем телепрограммам товары для новорожденных! А уж кричат: тепло, сухо, комфортно! Ни фига подобного! У нас все холодно, мокро и неудобно, да и распашонки спереди испачкались.
Пришлось начинать процедуру сначала. Правда, на этот раз я действовала более умело и сразу забинтовала парнишечку.
Смесь он выпил без писка. Концерт начался потом. Не успела соска покинуть ротик, как Никита заорал. Я принялась трясти коляску. Без толку. Вернее, маленький мучитель затихал в тот самый момент, пока я возила его взад-вперед по комнате. Но стоило остановиться, как тут же раздавался негодующий вопль.
Через час у меня онемели руки, я села и попыталась качать мучителя, комфортно устроившись в кресле. Но нет! Хитрое существо каким-то образом просекло, что нянька решила отдохнуть, и завизжало так, что я, мигом подскочив, забегала по комнате. Крик тут же стих. Еще через полчаса я освоила трюк: левая нога толкает коляску, правая рука тянет ее назад, а глаза уставились в книжку. Стало слегка веселей, более того, Никита мирно заснул. Боясь скрипнуть, я на цыпочках дошла до кровати и рухнула на плед. Блаженная тишина окутывала комнату, я не могла даже читать, просто лежала, глядя в потолок. Внезапно раздался крик! Я подскочила вверх и ту же минуту поняла, это не младенец, а кот Сыночек, требующий ужин. Никита спит, слава богу, он не плачет. Но тут дверь распахнулась, и влетела Леля с воплем: