Урожай ядовитых ягодок

Оставшуюся часть вечера я провела, разыскивая Олега. Наконец муж схватил мобильник и рявкнул:

– Ну…

– Это я, понимаешь…

– Перезвони через час, я занят.

– Но очень надо…

– Все живы-здоровы?

– Да.

– Тогда через час.

– Погоди, погоди, когда вернешься?

– В конце мая.

– Как?! Обещал же на днях!

– Вилка, я не на танцульках, работаю, потом созвонимся.

И он мигом отсоединился. Я уставилась на телефон. Вот здорово! Дома все живы, здоровы? Значит, чтобы Олег обратил на жену хоть какое-нибудь внимание, ей необходимо умереть! Перед глазами мигом предстала картина. Красивый гроб с открытой крышкой, внутри на белоснежной шелковой подушке лежу я, тихая, молчаливая, одним словом, мертвая. Вокруг рыдающие подруги и родственники, все несут огромные букеты: Ленинид, Наташка, Тамара. А где Олег? Мужа-то нет. Он сидит на работе и звонит в крематорий:

– Извините, нельзя ли отложить кремацию Виолы Таракановой? Очень занят, ни минуты времени.

А это что? К гробу подскакивают мужики, захлопывают крышку и утаскивают меня в холодильник. Лежи, дорогая Вилка, поджидай, пока супруг переловит на просторах необъятной Родины всех криминальных элементов и найдет времечко проститься с дорогой покойницей.

От злости я заскрипела зубами и чуть не разбила телефон. Вот как! Даже на мои похороны не пришел! Ладно, поищем Юрку. Но приятель, очевидно, уже ушел с работы, а до дома еще не добрался, потому что не снимал трубку ни в кабинете, ни в квартире. Мобильный же безостановочно талдычил: «Аппарат абонента находится вне зоны действия сети».

Около полуночи раздался грохот и отчаянный плач Никитки. Я вышла в коридор и увидела, что Наташка достает с антресолей раскладушки.

– Вы у нас поселиться решили? – не утерпела я.

– Да вот, – спокойно ответила Лелька, – подумали, чего домой тащиться, завтра с утра за шитье и примемся.

– На работу не пойдете?

– Завтра суббота, – напомнила Наташка.

– Как это ты Юрасика одного в квартире оставила? – съехидничала я, глядя, как Лелька поднимает выпавший с антресолей чемодан.

– Так он в Питер укатил, к Олегу, – пояснила та, – сказал, раньше двадцатого не вернется. Мальчишки у мамы. Чего мне одной куковать! Знаешь, сколько мы за выходные нашьем? Светка быстро все делает!

– Вторая тоже ловкая, – вступила в разговор Наташка, – нам бы еще одну машинку найти!

Я вернулась к себе. Значит, придется терпеть маманек самое меньшее до конца месяца, а потом вернутся Олег с Юркой, и я заставлю их отправить запрос на зону. Ну должны же где-то в деле остаться фотографии, вот тогда и станет ясно, кто есть ху?

Утром я решительно объявила маменькам:

– Значит, так, звать вас обеих Светами – только путаться. Пусть та, которая заявилась второй, подбирает себе другое имя.

– Почему я? – попробовала сопротивляться вторая самозванка.

– Без скандалов! Ну, как звать станем?

– Туся, – подсказала Кристина.

Все уставились на нее.

– От Светы можно сделать ласкательное Светуся, – пояснила девочка.

– Ладно, – я подвела черту, – Света и Туся, очень хорошо, прямо здорово. И чтобы никаких выяснений отношений, иначе выгоню.

Маменьки быстро закивали. Посчитав, что домашняя ситуация стабилизирована, я вернулась к себе, распахнула окно и услышала плач и шум. У соседнего дома, блочной пятиэтажки, стоял бело-синий автобус, к боку которого была привалена крышка гроба. Сама домовина с покойником была, очевидно, в катафалке. Возле машины толпились одетые в черное люди. Я быстро захлопнула окно. Не слишком приятное зрелище похороны, в отличие от некоторых людей я очень не люблю смотреть на чужое горе.

Примерно через час я вышла на улицу и двинулась мимо того места, где недавно стоял автобус. Пожилая дворничиха сметала в кучу пустые пластиковые стаканчики, обломки гвоздик и какие-то тряпки. Я аккуратно обошла ее.

– Вот ведь горе, – неожиданно сказала бабка, – хороший человек был, душевный, а умер.

– Вы про кого говорите? – вежливо спросила я.

– А хоронили сейчас, неужто не видела?

– Автобус заметила, а кто покойник, не знаю.

– Так Мишка Крысов, – пояснила бабулька, – участковый наш. Он вот тут жил, во втором подъезде, на своем участке. Добрый, отличный парень. Моего Витьку сколько раз за пьянку ругал.

– Кто? – насторожилась я. – Крысов? Точно?

– Какие же тут сомнения, – удивилась дворничиха, – он самый и есть.