– И что? – блеснула стеклами странных очков Света. – Проблемы не вижу.
– Бросить нажитое? – всхлипнула Маня.
– Ободранный буфет? – протянула Света.
– Ты не понимаешь, – прижала сухонькие кулачки к груди Маня, – тут наша жизнь прошла! Вся!
– Вы еще не умерли, – резко ответила уродливая девица. – В Америке отличное здравоохранение, у них столетние старики бегают кросс. Хотя… Ни на чем не настаиваю, можете оставаться! Но глупо не использовать шанс.
– Шевелись, Маня, – велела Нюра, – нечего за дерьмо цепляться. Она… э… э… Как тебя?
– Света.
– Светочка правильно говорит, – продолжила Нюра. – В общем, я с ней отправляюсь, а ты, если уехать боишься…
– Нет, нет! – с испугом воскликнула Мария Андреевна. – Как же я одна!
– Хватит болтать, – разозлилась Света, – а то и впрямь без нас самолет улетит!
– Плохо мне, – прошептала Маня. – Сердце колотится, и по спине озноб, словно смерть близко, как будто по моей могиле на каблуках ходят!
– Тю, дура… – ласково перебила подругу Нюра. – Просто лететь боишься.
– Это совсем не страшно, – безо всякой улыбки пояснила Света. – У меня таблетки есть, примете и заснете, потом глазки распахнете, и вот он, Нью-Йорк!
– Ну, господь с нами, – перекрестилась Нюра и подхватила чемодан.
Троица исчезла за дверью лифта, а старушка, моя собеседница, слегка позавидовав соседям, решившим на старости лет пуститься в далекое путешествие, пошла спать, так и не дождавшись свою невестку.
– А почему вы назвали эту Свету странной? – в полном недоумении спросила я.
Бабушка улыбнулась:
– Причесана по-идиотски. Сейчас так молодые волосы не укладывают: сзади хвост, спереди челка, как у пони. Очки дикие, круглые, совиные, стекла желто-синие. Похоже, со зрением у девочки проблема. Нос у нее негритянский, с широкими ноздрями, а губы точно ниточки. Совсем не красавица. И вот не пойму: ну не дал тебе господь внешности, так хоть оденься нормально. А эта нацепила на себя невесть что – пальто дурацкое, бесформенное, чулки темные. Знаете, вид, как у умственно отсталой.
В моей голове вспыхнул яркий свет понимания.
– И звали эту не совсем нормальную с виду девушку Светой? – протянула я.
– Ну да, – спокойно подтвердила старуха. – Сама странная, а имя обычное. Почему вы так удивились?
Но мне было некогда продолжать беседу с бабкой. Резко повернувшись, я побежала к машине. Надеюсь, милая Лена, мама так и не оправившейся до конца от последствий комы Светланы, сумеет объяснить мне, откуда ее дочь столь хорошо знакома с Нюрой и Маней и по какой причине больная девушка собралась лететь вместе со старухами в Америку.
Дверь в квартиру Лены мне открыла незнакомая женщина лет сорока пяти, полная, с добродушным лицом.
– Здравствуйте, – приветливо кивнула она. – Вы к кому?
– Простите, где Света? – нервно воскликнула я. – И Лена? Мне очень с ними побеседовать надо.
Тетка вытерла мокрые ладони о передник.
– А вы кто?
– Виола Тараканова, Лена меня знает.
– И что? Близко дружите? – оживилась незнакомка.
– Да! – храбро ответила я. – Можно сказать, лучшие подруги!
Лицо бабы приобрело странное, горько-радостное выражение. Я, испугавшись, что меня сейчас уличат во вранье, лихо принялась наматывать клубок лжи.
– Понимаете, часто видеться не получается, у меня семья, а у Лены Светочка проблемная, надолго дочку она одну оставить не могла. Поэтому просто перезванивались, но последние дни мне никак не удавалось соединиться с Леной, вот и рискнула приехать. До меня кружным путем какие-то странные слухи дошли, вроде Света в Америку уехала. Бред, да? А вы сами, простите, кем Леночке приходитесь?
Женщина всплеснула руками и начала сыпать фразы:
– Лучшая подруга! Слава богу! Хоть вы обнаружились! А то я почти в панике! Записную книжку не нашла! Концов никаких! Лена почти ничего сказать не успела!
Я вздрогнула:
– Почему не успела?
– Да вы пройдите в гостиную, небось дорогу лучше меня знаете, – зачастила незнакомка. – Меня зовут Анна Кошкина.
– Вы председатель клуба «Мур», где так любят Свету! – воскликнула я. – Лена о вас говорила, а я запомнила, уж очень у вас, не обижайтесь, фамилия…
– Подходящая для хозяйки клуба любителей кошек, – усмехнулась Аня. – Действительно, нарочно не придумаешь – Кошкина и обожает кошек.
– Будь вы Собакина, получилось бы смешней, – бормотнула я.
– Верно, – кивнула женщина. – Вы ведь мне поможете? Во-первых, нужны деньги. Во-вторых… Кто у Лены еще из приятелей есть? Нельзя же, чтобы у гроба никто не стоял.