Город без полиции

Она остановилась посреди комнаты, машинально положив ладонь на горло, и тут же ее отдернула, испугавшись прикосновения собственной руки. «Медальон! Надо забрать у Зойки медальон. Надо сейчас же все рассказать полиции, о надписи на зеркале, о Драконовых домах, о веточке кумари... Пусть даже меня задержат тут на несколько дней, пусть я потеряю работу в Москве, зато совесть будет чиста! – уговаривала она себя. – Ведь Олю могли убить только за то, что она весь день была со мной и все это знала! Может, ее нашел убийца? Убийца, которого до смерти боялся тот, кто хотел со мной увидеться? Так боялся, что даже в горах не решился показаться! Убийца знает, что была сделана попытка связаться со мной... Может, он и от свидетеля уже избавился? Может, тот просто не успел прийти на свидание?!» Она взглянула на Косту расширенными, ничего не выражающими глазами. В этот миг Таня была похожа на человека в гипнотическом сне, совершенно потерявшего связь с реальностью. Такой эффект произвела мысль, которая ее только что посетила. «Если он убил Олю, то меня и подавно достанет! Я в сто раз для него опаснее! Ведь когда я вернусь в Москву, тут же добуду все сведения о Михаиле. Оля могла это ему сказать... Да если бы и не сказала, все равно он меня достанет! Как он перепугался, если убил совершенно непричастного человека! Он перепугался, и это ужасно, потому что теперь он стал еще опаснее! Четыре года жил спокойно, думал, что все шито-крыто, и вот мы разворошили муравейник... Теперь он способен на все!»

– Возьми меня в Каристос! – решительно обратилась девушка к онемевшему от изумления молодому полицейскому. – Я хочу переночевать в участке!

– У нас?! – с трудом опомнившись, вымолвил тот. – Нет, нельзя... Что ты собираешься там делать?!

– Не знаю, все равно! – Таня едва понимала, что говорит, так силен был нахлынувший на нее страх. – Могу с вами в покер играть, могу просто в углу посидеть... Мне только первого парома дождаться, и я сразу уеду. Ты ведь не оставишь меня здесь?!

Но Коста заявил, что как раз оставит, потому что забирать в участок человека, который ничего не натворил и которому не предъявлено никакое обвинение, он не имеет права. И что за дикое желание?!

– Мне страшно! Я боюсь, что меня тоже убьют! – Таня стиснула кулаки, пытаясь задавить бьющую ее дрожь. – Меня могут убить этой ночью, понимаешь?!

– За что?! – Молодой полицейский даже охрип от волнения.

– А Ольгу за что?! Пожалуйста, прошу тебя, ведь это нетрудно, я не буду вам мешать! Просто дайте мне стул, и я тихонько посижу до рассвета, а потом возьму такси и уеду обратно в Мармари, сяду на паром... Ведь вам же будет лучше, спокойнее! Зачем вам второе убийство?!

– Ты с ума сошла? – выслушав ее сбивчивые восклицания, сказал Коста. У него на лице появилось настороженное выражение, словно он перестал доверять своему слуху. – Второе убийство? Ты не выпила лишнего?

– Я вообще не пью! – в отчаянии бросила девушка, видя, что ее уговоры не действуют. Коста переминался с ноги на ногу на пороге, с улицы ему уже несколько раз сигналили, он мог уйти в любой момент...Она решилась и, подбежав к нему, схватила полицейского за руку: – Я кое-что от вас скрыла и теперь хочу дать показания! Верни своего начальника!

– Слушай, если ты шутишь... – начал было тот, но Таня не дала ему договорить, твердо заявив:

– У меня есть одна вещь, которую он обязательно должен увидеть. Вещь моего парня, которого здесь убили и которой не было с ним в гробу. Мне ее передали сегодня. Говорю тебе, зови начальство!

Коста исчез и через несколько минут вернулся с пожилым пузатым полицейским, который бросил на Таню такой усталый и недовольный взгляд, что та занервничала еще больше.

– Подождите минуту, – попросила она Косту. – Я дала эту вещь поиграть девочке, Ольгиной дочке. Сейчас принесу.

Не дожидаясь ответа, она выбежала из комнаты, от души надеясь, что Коста стал на ее сторону и сможет удержать своего патрона в столовой до ее возвращения. Расположения комнат в доме она не знала и, оказавшись в коридоре, наугад открыла несколько дверей, ища детскую. Она проклинала все и вся, заглядывая в очередную дверь, когда ее окликнули по-гречески. Обернувшись, Таня увидела мать хозяина. Старуха уже успела повязать голову черной косынкой, отчего ее коричневое морщинистое лицо сделалось еще мрачнее. Она пристально смотрела на гостью, которая безуспешно пыталась объясниться с ней по-английски.

– Извините, где ваш сын? Можно увидеть вашего сына? – Таня видела, что старуха либо не понимает, либо не желает ее понять, и от волнения сама начинала путать английские слова. – Где ваш сын? Мне очень надо! Ладно, где ваша внучка? Зоя?! Зоя?!