Город без полиции

– Я уверена, что Зоя спрятала медальон! – воскликнула девушка. Переступив порог детской, она опустилась перед девочкой на корточки и заглянула ей в глаза. Та стоически выдержала ее взгляд, прижимая к груди охапку кукол и мягких игрушек. Вид у нее был одновременно невинный и недовольный. Если бы Таня сама не дала ей медальон, она бы первая поверила, что ребенок ничего не скрывает.

– Пожалуйста, отдай мне эту черепашку! – она смотрела девочке в глаза в отчаянной надежде, что в той проснется совесть. – Она мне очень нужна! Я буду плакать, если ты не отдашь!

«Внушали ей хоть какие-нибудь принципы или нет?! Говорили хоть раз, что брать чужое нехорошо?! Или... Или она меня не поняла и решила, что я подарила ей черепашку, а теперь пошла на попятный?!» Таня протянула ладонь и как можно ласковее попросила:

– Положи ее вот сюда, а я тебе за это подарю большую красивую куклу. Очень большую, с тебя ростом! Ты меня понимаешь?

– Хватит, – мужчина тронул ее за плечо, и Таня, вздрогнув, подняла к нему лицо. – У нее ничего нет, она бы уже отдала. Мы и так ее разбудили, теперь придется звать мать, чтобы та ее укачала.

– Но мне обязательно нужно...

– А ей обязательно нужно выспаться! – Теперь он, не стесняясь, тряхнул девушку за плечо, и та ошеломленно поднялась. – Забыли, какую новость я ей должен сообщить утром?! Или возьмете это на себя?!

– Простите!

Таня, не оглядываясь, выскочила в коридор. Прежде чем войти в столовую, она полминуты постояла, репетируя речь и стараясь унять бешеное биение сердца. От ее спокойствия и убедительности сейчас зависело все. Полицейские должны были ей поверить! Наконец, она сочла, что достаточно контролирует свои эмоции. Толкнув дверь, она вошла в столовую...

В переполненной пепельнице еще дымился окурок, дверь во двор была открыта настежь. Таня на ватных ногах пересекла комнату, безлюдный двор, отворив калитку, выглянула на улицу. Полная луна освещала ее ярче любого фонаря, улица просматривалась от начала до конца. Полицейских машин на ней не было.

«Они решили, что я рехнулась от страха и несу бред, и нет у меня никакой улики! Хотя здесь-то они правы... Проклятая девчонка, ни за что не отдаст, по глазам вижу! Отец уже встал на ее сторону... Действовать через бабушку? Да, очень ей надо обыскивать внучку, да еще в такой день, какой у них будет завтра! У этой семьи и так должен быть зуб на меня, ведь Олю убили из-за моих дел! Хотя ее муж думает, что тут замешан какой-то ее хахаль... А если правда, и я тут ни при чем?»

Успокоиться и утешиться в данной ситуации было невозможно, однако последняя мысль придала девушке немного смелости. «Да, это может быть совпадение, простое и ужасное. У нее могли быть какие-то разногласия с любовником, а рассказывать мне о нем было совсем необязательно. Я вполне могу вернуться к себе в комнату, запереться изнутри, как советовала Оля, и дождаться рассвета. Уеду с первым паромом и как раз успею на самолет. Только вот черепашка... Какого же дурака я сваляла, когда дала ее девчонке!»

Пустынная улица, залитая голубым лунным светом, была так безмолвна, что напомнила Тане какую-то из картин Дельво, ее любимого художника-сюрреалиста. Казалось, вот-вот откроется дверь в одном из спящих домов и на пороге появится обнаженная лунатичка с неподвижным взглядом и протянутыми вперед руками, вслед за ней – вторая, третья, пока всю улицу не заполнят лунатики, в одежде и без, с одинаково отрешенными взглядами, гуляющие под своей повелительницей – полной зловещей луной.

Таню передернуло, она в последний раз опасливо оглядела улицу и, вернувшись во двор, заперла калитку. Спать ей не хотелось, и она присела на скамью, слушая ночную тишину, которая восстановилась после короткой тревоги так же быстро, как восстанавливается водная гладь после всплеска от брошенного камня. Воды дрогнули, сомкнулись, и на них не осталось ни следа. Девушка ожидала, что приезд полиции больше взволнует тихий переулок. Как-никак Мармари был городом без происшествий! Однако, осматривая улицу, она заметила всего два-три освещенных окна у соседей, да и в самом доме, где случилось несчастье, теперь светилось всего одно окно на втором этаже. Пока она была на улице, кто-то прошелся по дому и экономно погасил электричество. Обратный путь Тане предстояло искать в темноте, и эта мысль неприятно ее покоробила.

«Если бы я хоть Ване могла позвонить! – безнадежно подумала она, оттягивая минуту, когда ей придется вернуться в замерший темный дом. – Что бы он сказал? Конечно, первым делом заявил бы, что был прав и Олю убили из-за каких-то ее темных махинаций. А еще... А еще велел бы мне немедленно, не заходя в дом, бежать отсюда со всех ног под крылышко к Матильде, в „Солнце Мармари“!»