Озноб

– Глубокий сон, как после сильного успокоительного препарата. Похоже, давление снижено. Она что-то приняла?

– Ей подмешали какую-то гадость в джин! – Ирина указала на бутылку.

– Обязательно возьми с собой. – Почувствовав под ногами знакомую почву, Егор заговорил приказным тоном, и как ни странно, это сразу успокоило женщину. Она вдруг ощутила, насколько устала от самостоятельно принимаемых решений. – Нет, не хватай пальцами, возьми аккуратно в тряпочку, в пакет… И заткни чем-нибудь, не пролей!

Она все исполнила. Тем временем Егор тщетно пытался привести в себя уснувшую женщину. Он массировал ей руки, мочки ушей, сильно хлопал по щекам, но добился лишь невнятного мычания, вырвавшегося из ее неподвижного рта.

– Потащу на себе, – решил он, выпрямляясь и отряхивая брюки на коленях. – Бросать ее в любом случае нельзя, так она может и не проснуться, мне пульс не нравится. Похоже, сердечница, да к тому же…

– Она выпивает, – сообщила Ирина.

– Понятно, – кивнул Егор, оглядывая комнату. – Одеть бы ее как-то, замерзнет.

Ирина нашла лишь черную куртку Валентина, заботливо повешенную на гвоздь в углу. На курорт ее обладатель явно отправился в более нарядной одежде. Прокуренная, кисло пахнущая куртка едва налезла на полные плечи спящей женщины. Егор взвалил обмякшее тело, как куль с мукой, на спину, перекинув руки Соколовой себе через плечи и перехватив их у себя на груди.

– А дама тяжелая! – сообщил он, медленно двигаясь к выходу из комнаты. – Иди вперед, я за тобой, хоть от ветра прикроешь.

Труднее всего оказалось перетащить бесчувственное тело через калитку. В конце концов, они без церемоний перекинули его, благо по обе стороны уже высились мягкие свежие сугробы. Затолкав женщину на заднее сиденье машины, Егор захлопнул дверцу и, отдуваясь, выпрямился:

– Похоже на похищение!

– Мы ее и похищаем, – Ирина вглядывалась в длинную перспективу улицы, становившуюся все более обозримой. Метель понемногу утихала, но за это время окончательно стемнело, и черные пятна домов тонули в зыбком снежном сумраке. – Давай скорее уедем, я не буду спокойна, пока мы не выберемся на шоссе.

– Он правда собирается ее убить, твой Сергей? Она молча уселась в машину, и Егору не оставалось ничего другого, как последовать ее примеру. Двигатель завелся не сразу, и женщина пережила очень неприятные минуты, когда ей казалось, что они так и останутся на приколе перед калиткой. Однако машина все же тронулась с места и поползла в обратный путь.

Тем временем встряска, которую они волей-неволей устроили своей спутнице, когда перетаскивали ее из дома в машину, оказала благотворное действие. Вскоре Ирина услышала сзади какие-то звуки, смесь стонов и кряхтения. Обернувшись, она увидела, что Соколова пытается сесть.

– Воды… – прохрипела та.

Женщина привычно потянулась к дверце бардачка, где Егор всегда возил бутылочку с водой, но муж остановил ее:

– При отравлении пить не стоит, разве что обильно, чтобы вызвать рвоту. А если так, помалу – яд быстрее всасывается в кровь. Скоро доберемся до больницы, я уже сообразил, куда ее отвезти.

Он говорил о пассажирке как о чем-то безличном, но та даже не заметила этого. Откинувшись на спинку сиденья, Соколова обморочно поводила глазами, пытаясь оценить новую обстановку, в которую вдруг попала. Ирина следила за ней, боясь, что близится новый обморок. Внезапно та широко раскрыла глаза и приникла к стеклу:

– Вот, вот он!

Они были уже на выезде из поселка. Навстречу им по заметенной дороге двигалась большая черная машина, прорывающая темноту агрессивным светом сильных фар. Ирина хорошо разглядела проехавший мимо джип, но не смогла бы его с уверенностью опознать, однако Соколова была вне себя от возбуждения:

– Он приехал за мной! Скорее, он сейчас повернет нас догонять!

– Я думаю, не повернет, – неожиданно ответил ей Егор.

– Вы его не знаете!

– Да и не хотел бы знать. – Он бросил беглый взгляд на жену. – Дело в том, что я успел черкнуть ему записку, всего пару слов. Оставил там, на столе, под лампой, он сразу увидит.

– Что ты написал? – нахмурилась Ирина.

– Ничего обидного, не переживай, – в голосе Егора зазвучала ирония, – только то, что обычно пишут в таких случаях родственникам. «Вашу жену увезли на „скорой“».

– Вашу жену… – пробормотала Соколова и неожиданно рассмеялась.

Это был короткий, придушенный смешок, от которого у Ирины мурашки пошли по коже, так он оказался красноречив. Умолкнув, та больше не подавала голоса и продолжала сидеть с полузакрытыми глазами, пока впереди не показались огни Ярославского шоссе. Навстречу медленно проехал снегоочиститель. Глядя на него, Ирина вдруг подумала, что он чистит дорогу, по которой ей больше никогда не будет суждено проехать. «Потому что нет причин снова возвращаться в этот поселок».