Муму с аквалангом

– Что такое? Объясни.

Феба повернулась спиной к полкам и указала пальцем в нишу, около которой находилась я.

– Тут были шкафы, – заявила она, – тоже с книгами. И зеркало висело.

– Зеркало? Где? – удивилась я.

– На стене. Между темно-бордовыми томами. Только… кажется… полки ниже висели, чем остальные, таким уступчиком, – замахала руками Феба. – Вроде так: вверх – вниз – зеркало – вниз – вверх.

– Ошибаешься, – покачала я головой.

– Нет, я хорошо помню, – настаивала Феба.

– Стена чистая.

– С чего ей грязной быть? – спросила горничная.

– Нет следов от креплений, краска нигде не потерта. Здесь ничего не висело.

– Были книги!

– Ты что-то путаешь.

– Нет! Еще зеркало висело.

– Тем более!

– Я посмотрела в него, хотела волосы поправить, и как раз Эмма влетела, – упорно твердила одно и то же Феба.

Если спор зашел в тупик, прекратить его должен наиболее умный из собеседников.

– Ладно, давай поднимемся на второй этаж, – предложила я.

– Ножки, – ткнула пальцем в ковер Феба. – Полки не висели, а стояли, и между ними было зеркало.

– Понятно. Нам надо еще оглядеть спальни наверху.

– А, сообразила… – не успокаивалась Феба.

– Что еще? – спросила я и пошла к двери.

– Вспомнила! – торжествующе объявила горничная. – Все книги стояли в ряд, а шкафы с зеркалом были выдвинуты, за ними ниша имелась.

– Предположим, ты права.

– Я стопудово не ошибаюсь, и ты сама следы от ножек заметила! – уперлась Феба.

– Пусть будет по-твоему, – начиная закипать, сказала я. – Хотя ни у одного шкафа не бывает таких идиотских ножек. Ну, ладно! И что нам дает сия ценная информация?

– Вор унес полки! – азартно воскликнула Феба.

– Угу, – кивнула я. – Утащил мебель? Деревянную?

– Да, тут только такая была, – не почуяла подвоха Феба.

– Тогда грабителю понадобился грузовик, – заявила я. – И куда он подевал книги?

Не успела последняя фраза вылететь изо рта, как мне стало неуютно. Кабинет и впрямь был набит книгами. Очевидно, хозяйка обожала читать. Каким образом она достала в Греции собрания сочинений Льва Толстого, Горького, Чехова, Бунина? Впрочем, здесь не только классики русской литературы, Эмма-Софья читала и зарубежных авторов, Томаса и Генриха Маннов, Бальзака, Гюго, Маркеса, Абэ Кобо, Камю… На большом журнальном столе высится стопка детективов. Похоже, госпожа Поспелова увлекалась теми же авторами, что и я: вот две последние новинки Бустиновой, три романа Смоляковой. А вон и моя книга.

Я еще раз обвела взглядом библиотеку, и откуда-то появилась уверенность: разгадка убийства в этой комнате, просто я не вижу подсказку, хотя она точно здесь. Следы на ковре, запах табака, книги, истерика Эммы, выгнанная Тамара, неопытная глупая Феба, очки убитой, улетевшие под диван… Все каким-то образом должно связаться в узел. Да, Эмму-Софью убили не в кабинете, но ключ к разгадке преступления именно здесь.

– И куда вор подевал тяжелые издания? – машинально повторила я. – Унес вместе с полками?

Горничная застыла с открытым ртом.

– Ладно, – встряхнулась я, – пошли в спальню, заглянем в шкафы.

Очутившись в гардеробной, я спросила у девушки:

– Ты где находилась?

– Возле стойки с платьями, – покорно ответила Феба. – У нас с Эммой один размер.

– Грабитель здесь стоял?

– Да.

– И что он искал?

– Я не видела, зажмурилась.

– Может, слышала, какие вешалки он шевелил?

Феба кашлянула.

– До меня случайно дотронулся, значит, эти двигал.

Я осмотрела стойку. Несколько шелковых блузок с длинными рукавами, футболка с веселым мультяшным принтом, легкие джинсы – шесть штук, пара длинных юбок, короткое элегантное светло-песочное платье в стиле «сафари»… Вещи отличного качества, но не новые. Вот там, в углу, висят шмотки с бирками, хозяйка не успела их «выгулять»: пара кардиганов из кашемира, расклешенные брюки из трикотажа, пять пуловеров…

– Во Флоридосе жарко, – вырвалось у меня, – к чему здесь шерсть?

Феба прислонилась к обувнице.

– Зимой и осенью дождь идет, – пояснила она, – бывает сыро и зябко, некоторые шубы натягивают.

– Рассматривать ношеные вещи и не тронуть новые… Опять нелогично, – усомнилась я.

– Он не заметил новые.

– Странный воришка… – протянула я. – Прошел мимо дорогого вина, миновал гостиную и столовую, набитые серебром, картинами, безделушками, проник в гардеробную и полез в старую одежонку. Похоже, он шел за чем-то конкретным. У Эммы были красивые и дорогие вещи!