Алкоголик

— Держись, Чижик, — сказала она.

— А я что, — бодро сказал Чиж и улыбнулся во весь рот улыбкой клинического дебила. — Я ничего. Привет Георгию Ивановичу. Да нет, я вполне серьезно. Передай ему привет. Он ведь в курсе, что ты у меня? Вот и передай. Так, мол, скажи, и так: мой бывший передает тебе привет и желает всех благ.

— Опять ты паясничаешь, — сказала она, резко повернулась на каблуках и вышла, громко хлопнув дверью.

— Да ничего подобного, — вполголоса возразил Чиж, слушая, как на лестничной площадке лязгают двери лифта. — Я не паясничаю, я сентиментальничаю.

Он вернулся на кухню, не спеша убрал со стола, вымыл посуду и выкурил еще одну сигарету. Через полчаса в прихожей зазвонил телефон, и Чиж пошел поднимать трубку, ни капли не сомневаясь в том, что звонит Кондратов.

Глава 12

ПУЛЯ — ДУРА

Абзац не торопясь вел машину к своему дому, думая о том, что ему предстоит довольно утомительная процедура. Нужно было для начала заехать домой переодеться и лишь после этого гнать машину на стоянку. Оставлять вызывающе новый «ягуар» прямо на улице было опасно, а шагать от стоянки до подъезда в своем теперешнем виде Абзацу совсем не хотелось. Он жил в элитном доме, соседи у него были очень приличные, да и вообще…

«Пропади она пропадом, эта машина, — подумал Абзац. — Разок переночует во дворе, ничего с ней не случится. А если случится, всех наизнанку выверну — всю окрестную шпану. И потом, там ведь будет круглосуточная охрана — два придурка в джипе. Они, конечно, вряд ли станут ложиться костьми, защищая мой автомобиль, но все-таки наутро будет с кого спросить.»

Он похлопал себя по карманам в поисках сигареты, потом вспомнил, что выбросил всю пачку в окно, и плюнул с досады. Надо было стрельнуть пару штук у этого альтруиста… Николая, кажется. У друга Коли… Странный парень. На бандита не похож, на соглядатая тоже не тянет: поведение не то. Не та повадка. Ни расспросов, ни попыток навязаться в попутчики…

Он недовольно покосился в зеркало заднего вида, где неотвязно маячили фары джипа. «Пастухи» окончательно перестали прятаться — нагло ехали по пятам, на перекрестках вплотную подпирая «ягуар» высоким передним бампером своего внедорожника.

«Правильно, — подумал Абзац. — А зачем прятаться? Я знаю, что они знают, что мне известно, что они за мной следят. Вот так. Ребра мне пересчитали, в морду плюнули, я утерся и делаю, что велено, — сижу и жду звонка. Вот, прогулялся, сорвал злость, получил пару раз по хребту. Это разрешается, это сколько угодно. Попросить как следует, так они еще и добавят.»

Не выпуская из рук обтянутый пористой резиной обод рулевого колеса, Шкабров напряг все мышцы и повел плечами. Это было больно, но он внезапно обнаружил, что бодр и свеж, как никогда в последнее время. Где-то глубоко под ложечкой все еще жило неприятное сосущее чувство: казалось, что там открылась некая черная дыра, в которую только вставь жестяную воронку и лей, лей, лей — бутылками, литрами, канистрами… Эта дыра не закрывалась ни на мгновение, но теперь Абзац вдруг обнаружил, что может не обращать на нее внимания. Зато голова была ясной, и мысли маршировали внутри нее стройными колоннами, как солдаты на строевом смотре.

«Ба, — воскликнул Абзац, — это что-то! Неужто я наконец протрезвел? Причем протрезвел настолько, что в конце концов заметил, сколько времени проходил пьяным… Да, дела… Выпивка для русского человека, конечно, праздник, но все-таки прав тот тип, который первым сказал, что трезвость норма жизни. Норма! А праздник — он и есть праздник. Праздновать без просыпу нельзя, так и подохнуть недолго.»

«Допраздновался, — подумал он, снова покосившись в зеркало. — Езжу по городу с почетным эскортом, как питбультерьер на поводке… Скучно им, беднягам, за мной по всему городу таскаться, да и бензина жалко, наверное. Никак они в толк не возьмут, зачем Хромой их ко мне приставил. Они же знают, что я уже спекся. Бежать мне некуда, да и Хромой меня конкретно предупредил насчет всякой беготни: ноги, мол, переломаю, семь шкур спущу и голым в Африку пущу.»

Неожиданно для себя самого он резко развернул «ягуар» прямо посреди улицы. Машина опасно накренилась, протестующе завизжала покрышками, выровнялась и как ни в чем не бывало покатилась по улице в противоположном направлении. Абзац посмотрел в зеркало заднего вида и еще немного снизил и без того мизерную скорость: красный «ниссан» застрял на развороте, зажатый двумя параллельными транспортными потоками.