Летучий самозванец

– Что случилось с Алиной? – изменилась в лице Манана. – Я знаю ее много лет и ни разу не видела плачущей.

Василий Олегович залпом выпил стакан воды.

– Алина никогда не выходила замуж. Характер у нее паршивый. Трудно жить с женщиной, которая постоянно тебя поучает. Бортникова кажется склочницей, но она отличный друг. Я уже говорил, что мы с ней учились в одном классе, дружим со школы, пару раз ругались до драки, но потом мирились. Алина была квалифицированным хирургом. Операционный стол она бросила после того, как заболел ее одиннадцатилетний сын Денис. Кто отец мальчишки, Бортникова не рассказала ни мне, ни Кате, да мы особо и не интересовались. Увидели, что у Лины растет живот, посудачили между собой, но в душу к ней не лезли. Алина родила сына и обожала его безмерно. Денису стало плохо внезапно, я не представлял, что такое возможно: в понедельник он бегал-прыгал, а во вторник попал в реанимацию. Рассеянный склероз. Бортникова два года тащила парнишку, ушла со службы, использовала все свои связи, возила мальчика в Новосибирск, там в Академгородке применяли некий революционный метод. Когда и он не помог, она узнала про лабораторию в Киеве с экспериментальным лекарством, до этого Лина общалась практически со всеми специалистами Москвы.

– Гимнастика, уколы, переливания крови, – грустно подхватила Катя. – Целители, экстрасенсы, бабки-шептухи, старики-травники, шаманы, колдуны. Ничего не помогло. Деня умер за день до своего тринадцатилетия.

– Вот ужас! – воскликнула Манана и обняла Тину. – Страшнее ничего нет!

– Мама! – заверещала девушка. – Почему нету кетчупа? Мама! Намажь мне на хлеб вон ту кашу! Мама! Хочу! Дай скорей!

Пиар-директор схватила ломтик батона, живо плюхнула на него грибную икру, которую ее дочь назвала «кашей», и велела:

– Ешь, это очень вкусно.

Тина покорно вонзила зубы в бутерброд и принялась громко чавкать, роняя на скатерть крошки.

– Алина отказалась от карьеры оперирующего хирурга, – говорил тем временем Василий Олегович. – Переквалифицировалась в специалиста по здоровому питанию и весьма преуспела в этой области. Я знаю, что она любила Дениса до беспамятства, но никогда, подчеркиваю – никогда, она не вспоминает о мальчике при нас с Катей.

– Не знала, что в жизни Алины была такая трагедия, – прошептала Манана.

Катя оперлась грудью о стол.

– Бортникова отличный специалист, для своих подопечных она мать родная. Алина на связи круглые сутки, ей можно позвонить в час ночи и сказать: «Я в гостях, мне предлагают съесть фруктовое мороженое, это нарушит мою диету?» И Бортникова без малейшего раздражения пустится в объяснения. Если она занимается человеком, то не отступит, пока не добьется нужного эффекта. Лина трезво мыслит, умеет держать себя в руках – и вдруг… Ангел! Может, ей плохо?

– Нет! – громко прозвучало с порога.

Я повернулась на звук. Пока Екатерина говорила, диетолог успела практически незаметно вернуться в столовую. Напряженно выпрямив спину, Алина прошла к своему месту, села за стол, обвела присутствующих взглядом и слишком спокойно сказала:

– Я не пью, не курю, не принимаю затуманивающие сознание препараты, не балуюсь галлюциногенными грибами, не нюхаю клей.

– Алиночка, – всплеснула руками Манана, – никому и в голову не взбредет упрекнуть тебя в столь отвратительных привычках!

Бортникова никак не отреагировала на это заявление, продолжив:

– И при всем этом я видела ангела! Не верите?

– Как он выглядел? – спросила я.

Алина развела руки в стороны:

– Очень худой, лицо длинное, с бородой, волосы падают на плечи, тело укутано в белый хитон, сзади два крыла, что на ногах – не заметила, материя ниспадала до земли.

– Это мог быть кто-то из жителей Козловска, – сказала я. – Человек не уехал из зоны отчуждения, остался в родном доме, живет в изоляции, одежда истрепалась.

Бортникова обхватила себя руками за плечи:

– И у него крылья отросли? Я не кликуша, которая бьется в истерике на сеансе у медиума, а медик с соответствующим образованием. Но ангела я видела!

– Линочка, душенька, тебе требуется отдых, – попыталась купировать ситуацию Аня. – Нельзя работать сутками, расслабься, позагорай на палубе.

– Он был, он не плод моей больной фантазии! – повысила голос Бортникова.

– Хорошо, хорошо, – закивала Манана.

– Над головой у него светился нимб, – выдала следующую порцию воспоминаний диетолог. – А главное… он знал про Дениса! Ладно, будь по-вашему, я столкнулась с аборигеном, у которого нет бритвы и денег на рубашку с брюками, перья к лопаткам он прикрепил ради смеха, где взял и как пристроил светящийся круг над головой – не знаю. Но почему он в курсе моих личных дел?