Зимнее лето весны

Галя, Лена и Тася выкручивались как могли. Пользуясь схожестью фигур, менялись юбками и блузками. В конце концов, на чье-то восклицание: «Ой, а у Напалковой такой же прикид есть, она в нем на вручении премии была» – всегда можно ответить:

– Вот ужас! Нельзя продавцам верить, клялись, что наряд эксклюзивный!

Иногда актрисы брали в долг у Полины. Та единственная из всех очень удачно вышла замуж. Супруг Поле попался не особо богатый, но семья копила деньги на машину, и молодая женщина могла иногда потихоньку запустить руку в запас, вот Тася с Леной и пользовались ее заначкой. К слову сказать, они Полину не подводили, долг возвращали сполна и вовремя. Наивная Поля считала, что бывшие одноклассницы – ее самые лучшие подруги. Единственным омрачавшим ее жизнь фактом было активное нежелание Лены, Таси и Гали общаться с Фатимой. Полина не понимала, почему последняя была подвергнута остракизму, и один раз, накануне дня рождения Напалковой, предложила:

– Давай отметим твой праздник все вместе!

Жадная Лена начала хмуриться, а Полина моментально договорила:

– У меня дома. Муж в командировке, свекровь возражать не станет, она классная. Ничего особенного я делать не стану, испеку торт и куплю шампанское. Считай это моим подарком.

Лицо Напалковой разгладилось.

– Супер! – воскликнула она. – Надо договориться с Галкой и Тасей, пусть тоже к столу еды принесут.

– Фатима готовить не умеет, – выпалила Поля, – она может вина купить. Какое лучше? Сухое?

Лена помрачнела.

– Не надо звать Фатьку!

– Почему? – удивилась Полина.

– Она меня ненавидит.

– Ой, кто тебе такую ерунду сказал? – ахнула Поля. – Фатима наша подруга и…

– Может, тебе она и подруга, – резко перебила ее Напалкова, – но про меня она еще в школе гадости говорила. Виктора Алексеевича помнишь? Нашего учителя физкультуры…

– Да, – растерянно кивнула Полина. – А он тут при чем?

Лена скривилась.

– Фатька директору настучала, придумала, якобы у нас с преподом роман и встречаемся мы в спортзале. Небось рассчитывала, что меня из школы вон выпрут. Завидовала очень, желала главной в классе стать! А еще она про Галину гадости говорила, про ее аборт растрепала…

Не успела сейчас Полина договорить фразу, как Фатима вскочила и закричала:

– Неправда! Ленка брехала! Не было такого! Никогда я ни на кого не доносила! Вот в гардеробе ее видела – по карманам твоя расчудесная Напалкова шарила. Я велела ей воровство прекратить, поговорила с ней, но не выдала ее. Она же вон чего! Ясно теперь, по какой причине Потапова крысилась. А ты, Полька, дура. Почему мне раньше не сказала?

Полина замямлила:

– Ну… не хотела затевать выяснения отношений. После окончания школы много лет прошло, мы повзрослели, детская дружба редко сохраняется. Ну не все ли равно, кто из вас на кого жаловаться ходил? Мне ты ничего плохого не делаешь, выручаешь порой, с Машкой сидишь. Ну расскажу я тебе, почему Ленка или Галина злятся, и каков будет результат? Сама виноватой и окажусь. Ты побежишь к Напалковой, затеется скандал. Выйдет, что я всех лбами столкнула. Потому я и решила: ну уж нет, как жили, так и будем жить.

– Ты ей поверила? – взвыла Фатима.

Полина отвела глаза в сторону.

– Ах ты ж… – гаркнула хозяйка.

– Давайте вернемся к основной теме разговора, – попросила я.

Полина заложила за ухо прядь волос.

– Я считала, что девчонки мне все рассказывают, вроде тайн друг от друга нет. Они в курсе моих проблем, а я про их дела знаю. Мы откровенно беседовали. Галка делилась опасениями по поводу своего внезапного успеха. Ее активно снимать начали, вот Потапова и боялась.

– Чего? – удивилась я.

Полина вздохнула.

– Ой, она вообще сплошной клубок страхов! Если на Галку издали посмотреть, то стошнить от ее самоуверенности может – красивая, бойкая, за словом в Африку не поедет, в любой компании своя. Но я-то знала, какой у Потаповой комплекс неполноценности. Все ее замашки от неуверенности в себе. Она прибегала ко мне, падала на кровать и начинала плакать, все повторяла: «Не понимаю, почему меня звездой считают! Таланта нет, сплошная неуклюжесть и неубедительность. Скоро режиссеры это поймут и забудут мое имя. Опять стану бедной, никому не нужной». Она боялась остаться без ролей, боялась играть перед камерой, боялась сцены, зрителей, боялась критиков, журналистов, бедности, смерти, боялась творческой несостоятельности… Чего она только не боялась! А еще расстраивалась из-за неудач, которые преследовали Напалкову и Денисову, думала, они станут ей завидовать, и дружба лопнет. Галка все твердила: «Совсем одна тогда останусь! Говорят, что звезды за популярность одиночеством платят, но я же не настоящая прима, так, ерунда на палочке…»