Предначертание

Ханна произнесла лишь одно слово:

— Тьерри?

— Да. Судя по тому, как вы это произнесли, вы не нуждаетесь в моих советах. — Голос у девушки также был необычным: низким и приятным, с легкой хрипотцой.

Ханна пожала плечами:

— Ну, я все же многого не знаю о нем… но это вовсе не значит, что меня нужно предупреждать об опасности. Я уже сказала ему, чтобы он убрался.

— В самом деле? Удивительно смелый поступок!

Ханна моргнула. Она не видела в этом поступке ничего смелого.

— Я имею в виду, вы же понимаете, насколько он могуществен! Он — властелин Царства Ночи, глава всех вампиров, превращенных из людей. Он может, — девушка щелкнула пальцами, — призвать сотню младших вампиров и вервольфов, не говоря уже о его связях с ведьмами в Лас-Вегасе.

— Что вы хотите этим сказать? Что я не должна была прогонять его? Мне безразлично, сколько монстров он может призвать, — резко произнесла Ханна.

— Да. Конечно, вам безразлично. Я уже сказала, что вы смелая. — Девушка разглядывала Ханну, и в ее глазах проявился глубокий пурпурный оттенок горько-сладкого паслена. — Я просто хочу, чтобы вы знали, на что он способен. Он может стереть с лица земли весь этот округ. Он может быть очень жестоким… и если он не получает того, что хочет, то просто впадает в ярость.

— И часто с ним так бывает? То есть часто он впадает в ярость?

— К сожалению, постоянно.

«Я не верю тебе».

Эта мысль пришла к Ханне внезапно. Она не знала, откуда она появилась, но проигнорировать ее не могла. Что-то в этой девушке беспокоило Ханну… это было похоже на ощущение, будто держишь в руке скользкий камень. В ней чувствовалась какая-то фальшь.

— Кто ты? — спросила она прямо.

Когда девушка подняла на нее глаза, теперь пылающие охрой, Ханна выдержала ее взгляд.

— Почему ты так беспокоишься обо мне? Почему ты оказалась именно здесь, где я живу? Или это простое совпадение?

— Конечно нет. Я приехала сюда, потому что знала: он собирается найти тебя снова. Я беспокоюсь о тебе потому… ну, я знаю Тьерри с тех пор, как он был ребенком, еще до того, как он стал вампиром, и чувствую, что моя обязанность — остановить его. — Девушка улыбнулась, легко встретив твердый взгляд Ханны. — А зовут меня… Майя.

Последние слова она произнесла медленно, похоже наблюдая за тем, какое впечатление они произведут на Ханну. Но это имя Ханне ни о чем не говорило. И Ханна просто не могла понять, лжет ли ей эта девушка по имени Майя или нет.

— Я знаю, что ты и раньше предупреждала меня о Тьерри, — сказала Ханна, пытаясь собраться с мыслями. — Но я не помню ничего, кроме того, что ты говорила мне. Я даже не знаю, кто ты… то есть перевоплощалась ли ты, как и я? Или ты…

Ханна не договорила. На самом деле она уже понимала, что Майя не человек. Люди не могут быть так сверхъестественно красивы и обладать такой грацией. И если Майя заявит, что она человек, Ханна будет точно знать, что все ее слова — ложь.

— Я вампир, — нисколько не колеблясь, спокойно ответила Майя. — Я жила в одном племени с Тьерри в те дни, когда ты родилась в своем племени из Триречья. На самом деле это я превратила Тьерри в вампира. Мне не следовало этого делать. Я должна была понять, что он — из тех людей, которые не способны собой управлять. Но я не знала, что он станет безумным и превратится в… такого, как сейчас. — Глядя куда-то вдаль отсутствующим взглядом, Майя тихо закончила: — Наверное, поэтому я и чувствую ответственность за него. — Затем она опять взглянула на Ханну: — Есть еще вопросы?

— Сотни, — ответила Ханна. — О Царстве Ночи и о том, что случилось со мной в прошлых жизнях…

— Боюсь, что я не смогу ответить на большинство из твоих вопросов. Существуют законы, которые запрещают говорить о Царстве Ночи… и в любом случае для тебя безопаснее не знать о нем. Что касается твоих прошлых жизней… ну… неужели тебе действительно хочется узнать, что он делал с тобой каждый раз? Это слишком отвратительно. — Майя наклонилась вперед, серьезно глядя на Ханну. — Оставь прошлое, забудь о нем. Просто постарайся в будущем быть счастливой.

Именно об этом Ханна сама недавно думала. Так почему же что-то в ней сейчас протестует против такого решения? Наконец она произнесла:

— Если ему так хочется убить меня, то почему он не сделал этого прошлой ночью? Вместо того чтобы беседовать со мной?

— Милое мое дитя! — прозвучало слегка покровительственно, но, кажется, с искренним сожалением. — Он хочет, чтобы ты сначала полюбила его. А уж потом он тебя убьет. Я знаю, слышать об этом больно и тяжело, но так он действует всегда. Похоже, он считает, что должен так делать, потому что именно так он поступил в самый первый раз.