Дважды коронован

– Работают на кого-то, а у меня свой бизнес, я сам себе голова.

– Репчинский рынок?

– В размере контрольного пакета акций...

– Бригада на воле, – продолжил Силантьев.

– Это вы о чем, гражданин начальник?

– Да вот, слухи до меня дошли, сотруднику нашему ты угрожал.

– Не угрожал, просто предупредил, что у меня друзья на воле и в обиду они не дадут.

– Глупости! Если очень захотеть, от твоих друзей только одно воспоминание останется. Поверь, можно так сделать, чтобы они от тебя отреклись.

– Если очень захотеть, то и Луну можно Марсом назвать. Вы же не для того меня к себе позвали, чтобы про моих друзей говорить?

– Это верно. Разговор пойдет о тебе. И о том, что катушку свою ты в одиночку разматывать будешь. Друзья твои далеко-далеко, на воле, а я рядом. Наблюдаю за тобой и вижу, что ты за фрукт. Зачем Берестова убил?

– Не знаю такого.

– Он же Пятак.

– Я здесь ни при чем.

– И я тебе, конечно, поверил, – снисходительно усмехнулся Силантьев. – Пятнадцать человек было в камере, и все видели, как ты убил Берестова. Ножом по горлу.

– Кто видел? – Спартак волновался, но внешне старался выглядеть спокойным. Он был готов к такому разговору, точнее, другого и не ожидал. – Покажите того, кто видел. Пусть он, глядя мне в глаза, скажет, что видел...

– Скажет, – оборвал его подполковник. – И так скажет, и на суде скажет. Не такая уж ты большая величина, чтобы тебя бояться.

– Давай свидетеля, начальник. Давай суд. Если в чем-то виноват, отвечу.

– Борзый ты. А борзые легче всего ломаются. Поверь, я в этой тюрьме четырнадцать лет в оперчасти провел и много чего видел...

– Сломать человека нетрудно, – проникновенно посмотрел на Силантьева Спартак. – Если очень захотеть. Но мой тебе совет, начальник: не буди лиха. Я к тебе претензий не имею. Мое дело – суда ждать, твое – меня охранять. Знаю, с кем тебе приходится сталкиваться. Тот же Пятак не подарок. А сколько других отморозков... Я тебя понимаю, начальник. И ты меня пойми. Я на воле в авторитете был. И здесь в авторитете должен быть, иначе мои друзья меня просто не поймут. Да и не могу я уже по-другому. Ты вот кумом был, потом тебе повышение предложили. Ты же не отказался? Нет. Потому что каждый человек стремится к большему, натура у него такая. И я к чему-то стремлюсь, хотя бы потому, что так жить интереснее. Короче, меня уже не переделаешь. Я такой, какой есть. Зла никому не желаю, но спуску никому не дам. Если виноват, отвечай. За слова отвечай, за действия...

– Насколько я знаю, ты камеру на бунт пытался поднять, – раздраженно сказал начальник изолятора.

– Нет, еще не пытался, – покачал головой Спартак. – Еще условия не выдвигал.

– Ты еще условия собирался выдвинуть? Тебе пожизненное светит, а ты права качаешь...

– Я не знаю, что мне светит. С этим пусть судьи разбираются. А менты беспредел творить не должны, – бесстрастно, но довольно жестко заявил Спартак. – Если обыск, то пусть все цивилизованно будет, зачем вещи на пол швырять? Я понимаю, человек себе харакири сделал, труп, все такое, но камера здесь при чем? Живых-то зачем наказывать?

– Затем, что живые нарываются. Ты вот, например, нарываешься. Нормально жить не хочешь, проблем ищешь... Будут тебе проблемы.

– А тебе, начальник, проблемы нужны? Мне, например, не очень. И ты, я уверен, спокойно жить хочешь. Поэтому не надо воевать со мной. Если думаешь, что это я Пятака убил, пусть будет следствие, все дела, но других людей наказывать из-за меня не надо. И матрасы этим людям новые нужно выдать, и белье хорошее. На старых матрасах спать невозможно. Все равно что на голых досках в гробу...

– Ты пробовал? – с ядовитой насмешкой спросил Силантьев.

– На голых досках в гробу? Нет, не пробовал. И тебе не советую...

– А я тебе советую. Рот закрыть советую. И не дергаться, – сквозь зубы процедил подполковник.

– Буду дергаться. И требования выдвигать буду. За баланду ничего не скажу, это для всей тюрьмы, здесь я не уполномочен. А матрасы в мою камеру новые выдать. Всем. И белье новое... Ну, и телевизор...

– Может, еще и кондиционер? – ехидно улыбнулся Силантьев.

– Да, и кондиционер. Напольный. И холодильник. Но это все за мой счет. И проводку за мой счет сделают. От вас, гражданин начальник, только разрешение требуется, – снова перешел на «вы» Спартак.

– Не будет моего разрешения, – покачал головой Силантьев.

– Кабинет у вас не очень. Панели старые, жук их точит... – не сдавался Спартак. – Полы надо менять, потолок подвесной делать, мебель новая нужна, кожаный диван, все дела. И сплит-систему хорошую поставят, летом воздух охлаждается, осенью нагревается – супер! Телевизор японский с большим экраном, стереосистемы. Ну, и компьютер...