Пассажир из Франкфурта

– Но какой в этом смысл?

– Смысл, похоже, в том, – объяснил Манроу, – что на самом деле это оружие предназначалось вовсе не для Западной Африки. За него расплатились, и оно отправилось в другую страну – возможно, на Ближний Восток: в Персидский залив, Грецию и Турцию. Кроме того, в Египет была отправлена партия самолетов, оттуда они ушли в Индию, из Индии – в Россию…

– Я думал, что они были отправлены из России.

– …а из России – в Прагу. Все это – совершеннейшее безумие.

– Я не понимаю, – сказал сэр Джордж, – как это…

– Вероятно, где-то есть центральная организация, осуществляющая поставки самолетов, а также бомб – и фугасных, и с бактериологической начинкой. Все эти грузы движутся в разных направлениях, доставляются вездеходами по бездорожью в определенные точки и используются руководителями и полками этой, так сказать, «Молодежной власти». В основном это оружие, и, кстати, самое современное, поступает к руководителям новых партизанских движений, профессиональным анархистам. Очень сомнительно, что они за него расплачиваются.

– Вы хотите сказать, что происходит что-то вроде мировой войны? – Седрик Лейзенби был потрясен.

Тихий человек с восточным лицом, до сих пор молча сидевший в дальнем конце стола, поднял голову и, улыбнувшись, произнес:

– Именно в это приходится поверить. Наши наблюдения говорят о том, что…

Лейзенби перебил его:

– Хватит наблюдений! ООН придется самой взяться за оружие и положить конец этой смуте.

Ничуть не изменясь в лице, азиат ответил:

– Это противоречит нашим принципам.

Полковник Манроу повысил голос и продолжил свой доклад:

– Во всех странах идут бои. Юго-Восточная Азия давно требует независимости, есть четыре-пять различных очагов напряженности в Южной Америке, на Кубе, в Перу, Гватемале и так далее. Что касается Соединенных Штатов, вы знаете, что Вашингтон практически сожгли, запад захвачен вооруженными частями «Молодежной власти», Чикаго находится на военном положении. Вы слышали про Сэма Кортмана? Его вчера застрелили на ступенях американского посольства.

– Он должен был сейчас присутствовать здесь, – сказал Лейзенби. – Он собирался проинформировать нас по поводу нынешней ситуации.

– Не думаю, что это помогло бы нам, – заявил полковник Манроу. – Славный парень, но какой-то вялый.

– Но кто же стоит за всем этим? – Лейзенби раздраженно повысил голос. – Конечно, это могут быть и русские… – Судя по тону, каким это было сказано, он все еще не оставил мысли о поездке в Москву.

Полковник Манроу покачал головой:

– Сомневаюсь.

– Может быть, личное выступление… – сказал Лейзенби, и в его глазах мелькнула надежда. – Совершенно новая сфера влияния. А может, это китайцы?…

– И не китайцы, – отрезал полковник Манроу. – Но вот зато в Германии, как вам известно, существует мощное неофашистское движение.

– Не думаете ли вы на самом деле, что немцы могли бы…

– Я не говорю, что за всем этим стоят непременно они, но если вас интересует, могли бы или нет, то я отвечаю: да. Я думаю, что это запросто могут быть именно немцы. Понимаете, они ведь это уже проходили: тщательная подготовка, выверенные планы, все готовы и ждут лишь приказа о наступлении. Планируют они замечательно, да и с кадрами работают превосходно. По правде говоря, я ими просто восхищаюсь.

– Но Германия казалась такой мирной и цивилизованной страной…

– Да, конечно, до определенного момента. И потом, известно ли вам, что Южная Америка кишит молодыми немецкими неофашистами? У них там крупная федерация молодежи, они называют себя суперарийцами или чем-то в этом роде. У них все те же старые штуки – свастики, фашистские салюты – и какой-то лидер: то ли Юный Вотан, то ли Юный Зигфрид, – в общем, полно всяческой арийской чепухи.

В дверь постучали, вошел секретарь:

– Пришел профессор Экштейн, сэр.

– Я думаю, пусть войдет, – сказал Седрик Лейзенби. – В конце концов, если уж кто и может рассказать нам о новейшем вооружении, так это он. А вдруг у нас припрятано что-то такое, что может быстро положить конец всей этой ерунде!

Будучи профессиональным миротворцем на международном уровне, мистер Лейзенби отличался также неизлечимым оптимизмом, который, однако, редко подтверждался результатами.

– Нам бы пригодилось хорошее секретное оружие, – с надеждой произнес маршал военно-воздушных сил.

Профессор Экштейн, по мнению многих – виднейший ученый Британии, с первого взгляда казался крайне незначительной персоной. Маленького роста, со старомодными бачками и астматическим кашлем, он всей своей манерой поведения словно бы просил прощения за то, что существует. Он издавал всяческие звуки типа «ах», «хр-рпф», «мр-рх», сморкался, кашлял и застенчиво пожимал руки присутствующим, которым его представляли. Многих здесь он уже знал и приветствовал их нервными кивками. Сев на стул, который ему указали, он обвел кабинет рассеянным взглядом, поднес руку ко рту и принялся грызть ногти.