Спокойно, Маша, я Дубровский!

– Дюша? А мне сказали, ты в Сочи!

– Ах, если бы!

У меня не было времени на долгие объяснения.

– Не в Сочи пока, но и не на Колыме. Потом все объясню, – обнимая мамулю, шепнула я ей на ушко. – Познакомь с хозяйкой, мне обязательно нужно ее разговорить!

Мамуля, умница такая, не задала мне ни единого вопроса и сей же миг приступила к выполнению приказа – сказались тридцать лет стажа жены боевого офицера!

– Вероника Филипповна, дорогая, позвольте представить вам эту милую девушку! – пропела она, обернувшись к подплывающей дородной тете в пошлом люрексе.

И требовательным шепотом уточнила:

– Ты мне нынче дочь или как?

– Я не дочь, я романистка, – шепнула я в ответ. – В поисках темы.

– Это Инна, – непринужденно представила меня мамуля. – Она молодая писательница, пробует себя в жанре женского биографического романа и как раз сейчас ищет интересную героиню.

Легенда быстро обрастала подробностями. Я искренне восхитилась мамулей – великая Бася Кузнецова демонстрировала блестящий навык генетического модифицирования сюжета по типу «мухослон».

– Очень, очень приятно познакомиться! Меня привлекают истории о судьбах, изобилующих крутыми поворотами, – я подхватила эстафету. – Именно поэтому, Вероника Филипповна, я к вам. Не откажите в интервью!

– Я? – Тетушка, явно польщенная, зарделась.

– Вы, Вероника Филипповна, только вы! – горячо поддержала меня мамуля. – Не скромничайте, откройте миру сокровищницу своей души, побеседуйте с Инночкой, а я пока публику займу.

Она ободряюще потрясла пухлое запястье Вероники Филипповны, бережно передала его мне из рук в руки и с улыбкой удалилась.

Сокровищницу души Вероники Филипповны мы открывали на кухоньке, под тиканье ходиков и звяканье чайных ложечек. До этого помещения отголоски декораторских позывов любителей ужастиков не докатились, обстановка была самая располагающая, и под чаек с медом хозяйка разговорилась милым образом. Мед как раз и послужил отправной точкой для интересной беседы.

– Угощайтесь, милочка, это самолучший экологический продукт, настоящий медок, не разбодяженный, с кавказских лесов, с альпийских лугов! – потчевала меня любезная хозяюшка.

Ее неправильная речь с мягким кубанским «гэ», как и медок, отчетливо пахла лесами, лугами и иными медвежьими углами нашего благодатного края. Я позволила себе высказать предположение, что хозяйка и ее медок имеют общее станично-хуторское происхождение, но Вероника Филипповна поджала губы и поспешила от малой родины отмежеваться.

– Я не деревенщина какая-нибудь, а культурная женщина с высшим образованием! – с гордостью заявила она. – Мой папа, правда, был лесничим, но он окончил Петербургскую академию и даже в глуши кавказских лесов сохранял интеллигентный облик цивилизованного человека!

Сама Вероника Филипповна тоже родилась в городе на Неве, однако спустя два года после рождения девочки жестокая судьба в лице комиссии по распределению забросила ее цивилизованно-интеллигентного папу с семьей в те самые глухие кавказские леса. И потянулись долгие годы ожидания светлого момента, когда окрепшие крылья позволят юной Веронике упорхнуть из отчей хижины в одну из культурных столиц мира.

Крылья выросли, но были безжалостно подрезаны ранним замужеством. Вероника родила Григорию Попову, личность которого, по ее мнению, не заслуживала особого упоминания в анналах истории, сына Андрея, но на ноги ребенка не поставила – так, слегка приподняла. На десятом году постылого брака Вероника встретила мужчину своей мечты – он бродил по туристическим тропам кавказских лесов с рюкзаком и компанией коллег из Института ядерной физики. Бородатый ядерщик на тридцать лет умчал Веронику в Подмосковье, откуда она не захотела возвращаться и после того, как овдовела.

– А как же ваш сын? Вы разве не скучали по нему? – спросила я, устав сопереживать душевным страданиям Вероники Филипповны и желая перейти к истории судеб следующего поколения Поповых. – Как он жил без вас в глуши кавказских лесов?

Оказалось, сын жил совсем неплохо. Не заслуживающий особого упоминания папа нашел ему новую маму, а потом Андрюша вырос и обзавелся собственной семьей.

«Ну-ка, ну-ка! С этого момента попрошу поподробнее!» – встрепенулся мой внутренний голос.

Меня интересовали главным образом взаимоотношения Андрея Попова и Марии Галкиной. К сожалению, Вероника Филипповна имела об этом довольно смутное представление, так как до самого последнего времени практически не общалась со своей невесткой. Андрей Попов женился пять лет назад, когда его маменька обреталась где-то за Московской кольцевой дорогой. Она, правда, соблаговолила однажды наведаться в лесную глушь по поводу свадьбы сына, но в процессе праздничных торжеств была настолько занята тем, чтобы произвести на гостей впечатление стильной столичной штучки, что не обратила особого внимания на невесту. Я так поняла, выбор сына новоиспеченная свекровь не одобрила.