Свадебный марш на балалайке

Сегодня Дуся решил ночевать дома. Он только позвонил, предупредил Ксению, что остается у матери. Девчонка, похоже, даже не заметила, что братца еще нет. Это больно царапнуло где-то в области грудной клетки, но едва Евдоким улегся в свою кровать, как его мягко обняла лапа сна. Однако выспаться не получилось. У матери накопилось столько новостей, что просто так отдаться сну она не могла… Больше всего Дусе понравился рассказ про сына Капелькиных, но матушка потом так же подробно расписала жену, а после заливалась соловьем, воспевая все достоинства главы семейства.

– И ведь какой человек благородный! Всегда придет, аккуратненько разденется – рубашечку в одну сторону, брюки в другую! А вчера он меня с собой на дачу звал морковку сеять. Такой выдумщик!

Дуся понял, отчего несчастный матушкин жених страдал ревностью. Однако матушка Алексу тоже не уступает. Посчастливилось же у таких вот предков на свет выродиться!

Наутро Евдоким твердо решил навестить Анну Левашову. Все-таки не по-человечески получается: лежит себе Анна одна-одинешенька, беременная вся, тайны какие-то в уме складывает. Это какие же нервы надо иметь, чтобы ото всех секреты хранить! И ведь Дуся точно знает, он в роддоме работал – никак нельзя будущим мамочкам нервничать, а тут! Нет, надо помочь девчонке – исповедать. Только вот ее бы сначала найти. И Дуся даже догадывался как.

С самого утра, облачившись в новый светлый костюм, Дуся направился на место своей предыдущей работы. Последняя встреча с главврачом Беликовым Матвеем Макаровичем была несколько неудачной. Беликов поддался на провокацию, спутал Дусю с каким-то электриком и в результате потерял ценного санитара. Но сегодня будет все не так. И Матвей Макарович обязательно поможет Дусе отыскать несчастную Левашову.

Евдоким Филин шагал знакомой дорожкой, и на душе играл тромбон. Он посадил на щеки ироническую улыбку, немного больше выпятил нижнюю челюсть и наполовину прикрыл веки. Все! Новый Дуся сразит бывших коллег наповал! Оглядывая себя во всех витринах, Дуся добрался до роддома и уверенно прошагал к служебному входу.

– О! Совсем глаза жиром заплыли! Теперь, ежели с деньгами, так скоро и через форточки лазить будут, все дозволено! – недовольно ворчала санитарка тетя Клаша, выплескивая грязную воду прямо под ноги Дусе.

– Ну, те-еть Клаша! – подпрыгнув козликом, обиделся тот. – Ну чего вы не смотрите-то? К вам с добром, а вы…

Тетя Клаша хотела было высказаться, где она видела такое добро, но что-то в поведении незнакомца показалось ей странным. Излишняя уверенность, что ли…

– Дай-ка гляну… Дуська! Никак ты?! – брякнула она с радости ведро о землю. – Тебя ж и не узнать! Прямо такой гусь! А ты чего у нас? Неужель какая дуреха от тебя дите решила родить?

– Мне Беликова надо, он никуда не уезжал?

– Ой, боже ж мой! Да куда он уедет?! У себя, с утра воздух портит, – радостно оповестила тетушка и принялась выплескивать на новые уши все последние новости. – А у нас тут такой Содом устроили! Ты ж ить не знаешь. Сейчас наша-то родильня одна на весь берег! На правом-то берегу – свои, а у нас два роддома закрыли – везде карантин, заразу какую-то занесли. Мы вот с Никитичной думаем, что диверсия. Запустили небось в город диверсантников зараженных, а теперь от их бабенки и пошли заразу по роддомам растаскивать. А то как еще!

– Подождите-ка! Значит, в наш роддом всех везут, со всего берега? – уточнил Дуся. Город испокон веков был разделен на правый и левый берега. И вполне возможно, что, если на левом не осталось больше действующих роддомов, Дусе и искать Левашову особенно не придется – здесь и найдет. – Это и на сохранение к нам везут?

– Везут, а ты чего обрадел-то? Тоже мне – радость! Работы-то прибавилось знаешь сколько! А зарплата та же – птичья! Только на овес и хватает!

Дуся широким жестом полез в пакет, который предусмотрительно захватил с собой – очень уж хотелось выглядеть солидно, по-мужски, и протянул старушке нарядную коробку.

– Возьмите, теть Клаша. Это вам за старание.

– А деньгами нельзя? – на всякий случай уточнила старушка, но коробку все же схватила. – А тебе чего надо-то?

Дуся немного помялся, стоит ли говорить санитарке о своих планах, но потом решил, что скромные санитарки иной раз лучше ведают, что творится у них в палатах, нежели серьезный персонал, и открылся:

– Знакомая у меня… на сохранение увезли, не знаю теперь, как найти. Может, у нас лежит?