Свадебный марш на балалайке

На них с интересом поглядывали женщины, поглаживая круглые животы. И тут Дуся выдал такое, что у главврача началась судорожная икота:

– У того, в телевизоре, была такая рубашка, какую я в жизни не надену!

У Беликова свело скулу набок. И это говорит Филин?! Дуся?! Дуся, который всю жизнь одевался как деревенский гармонист? А может, и впрямь у мужика в личностях двоится? Беликов оглянулся на свой костюм. Из белого накрахмаленного халата выглядывал воротничок синенькой рубашки в щедрый белый горох.

– Не смею вас больше задерживать, – ляпнул чью-то директорскую фразу Дуся и поспешил исчезнуть. Не очень хотелось сыщику, чтобы главный пришел в себя и обрушился на его несчастную голову.

Дуся шагал к остановке и глотал кусками мороженое в стаканчике. В последнее время он стал замечать: если что-то ешь, то бывает, что мозг начинает работать! Вот и сейчас, не чувствуя вкуса, он толкал в себя замороженное молоко в обмен на умные мысли. Однако мозг просто издевался. Внезапно в черепной коробке юлой закрутилась мысль: а ведь Анна вполне могла избавиться от любовника и, утирая слезы, до старости пользоваться завещанием Воротилова. Конечно, она убеждала Дусю, что ей вовсе ничего не надо, куда было приятнее видеть возле себя любимого человека. Это все так, но, во-первых, ведь ей еще никто ничего и не предложил, а во-вторых… Анна же великолепно знала своего Сашу. Она понимала, что удержать такого коллекционера дамских сердец ребенком – надежда хлипкая. А если он улизнет к очередной милашке, где гарантия, что и его капиталы не улизнут вместе с ним к ней же! И потом, может, новенькая любимица тоже сподобится дитя народить? Да и, в конце концов, самая банальная бабская ревность! Посмотрел Воротилов на ножки кокеток, глянул на женскую талию, заговорил с кем-нибудь из представительниц прекрасного пола – и все! Нет, у Анюты определенно был мотив навечно успокоить блудника.

Дуся направлялся к Ксении, в ее большой особняк, который за короткое время и для него перестал быть чужим. Он уже трясся в автобусе. За раздумьями он так и не заметил, как влез в маршрутку. К тому же у Дуси давно кончилось мороженое, и сейчас он держал в кулаке немытую морковку и беззастенчиво хрустел ею на весь автобус. Откуда появился сей овощ, он не представлял. Однако очень скоро догадался: возле него сидела бабуська с железной круглой сеткой и из сетки торчала ботва свеклы, редьки и морковки. Дуся, по всей вероятности, таскал морковь за хвосты из этой сетки, потому что бабуська глядела на него совершенно дикими глазами и прижимала грязную сетку все ближе к своей груди. Короче, когда Дуся выходил на своей остановке, он уже и морковку доглодал, после нее остался только грязный ободок вокруг рта да квелая горстка травы в кулаке.

В доме его не ждали. И конечно же, никто о нем не тосковал, потому как из каминной комнаты раздавался звучный спор.

– Мне вообще кажется, что это самая свежая мысль! – верещала подружка Ксении Сонечка. – Конечно, если тебе тяжело, я сама могу сопровождать Андрея… э-э-э, как вас по отчеству?

– Георгиевич, – послышался голос Капелькина, и Дуся, еще не видя его, понял, что тот старательно краснеет. И, скорее всего, это жутко ему идет, потому что Ксения тут же возразила подруге:

– Почему это мне тяжело? Между прочим, дело касается моего отца!

– Только не вздумай брать с собой Дусю! – послышался мудрый совет Люси-горничной.

Филин чуть не разорвал мерзкую дрянь. Вся компания куда-то дружно собирается, Ксения как порядочная сестра вспомнила о братике, а тут Люся со своими советами!

– Не вздумай! – убеждала горничная. – Дуся совсем не умеет вести себя в обществе. Да еще и ссы… кхм… мочится где попало!

Этого Дуся слышать уже не мог! Да! Может быть, он и не совсем правильно ведет себя в обществе, но уж к туалету мама его приучила еще в шестилетнем возрасте!

– Это кого куда нельзя отправлять?! – грозно появился он и вперил свой взгляд в балаболку Люсю.

– Да! Вот и Евдокима спросите! – не испугалась горничная. – Дуся всегда пристраивается на его подушке! Потом такая лужа!..

– И часто вы подушки господину Евдокиму меняете? – ехидно прищурилась Соня.

– Еще ни разу не меняли, но ведь все равно… неприятно же! – отстаивала свою версию Люся.

– Да в чем дело-то?! – ничего не понимал Евдоким и от этого сильно переживал.

– Да ни в чем. Это вас и вовсе не касается, – отмахнулся от него красавец Капелькин. – Вы только надолго не отлучайтесь. Мне с вами надо побеседовать… так сказать, в интересах следствия.