Принцесса-чудовище

– Пасквиль на Шарлотту не годится, по нему почерк не сличишь.

– Тем не менее надобно получить образцы почерка барона, баронета и де ла Гра, затем сравнить. Я покуда никого не исключаю.

– Неплохо бы выяснить, кто и где находился в прошлую ночь и в ночь убийства няньки.

– Не стоит настораживать убийцу. Едва он догадается, зачем мы здесь… Для него уже нет дороги назад, а нам желательно остаться в живых, иначе дурак Ардальон убийства припишет Шарлотте.

Марго прошлась по узкой комнате, прислушалась к дому:

– Барон назвал тишину адской. – Она подлетела к Сурову, присела на корточки и взяла из его руки записку. – Обратите внимание, Александр Иванович, человек, написавший донос, обещает дать показания против Шарлотты. На что он рассчитывает? Надобно иметь нечто серьезное в арсенале. Кто поверит голословным обвинениям? Что же у него такое может быть в запасе? Кстати! Я знаю, каким оружием он убивает.

– И каким же? – немало удивился Суров.

Из предосторожности она приблизила губы к его уху, говорила чуть слышно:

– Вилкой. Серебряной вилкой для раздачи мяса. Она крепкая, состоит из двух длинных зубцов. Помните, за обедом лакей сказал, что вилка потерялась? Убийца взял ее!

– Но расстояние у таких вилок не два дюйма, меньше… Впрочем, зубцы можно раздвинуть и заточить. Как будем действовать?

– Завтра вы отвлечете трех воронов, а я попробую проникнуть к ним в комнаты.

– Опасное предприятие, – запротестовал Суров и предложил свой план: – Давайте так: вы их отвлекаете своими чарами, а я проникну…

– На чары они не отвлекутся, поверьте. А вот вы можете заинтересовать… охотой, к примеру. Нет, не годится, – тут же отказалась она от своей идеи. – На охоте легко убить человека. Продумайте, как их отвлечь, вы мужчина, знаете мужские слабости лучше меня.

У нее лихорадочно блестели глаза, а вид был утомленным. И немудрено – столько ночей провести без сна, а днем не всегда удавалось выспаться. Суров взял графиню за плечи:

– Вы устали. Идите прилягте.

Марго потупилась и стеснительно призналась:

– Я боюсь находиться одна в комнате.

– Нынче убийца не выйдет на охоту со своим двузубцем, такие люди осторожны.

– А он может не оправдать ваших надежд и все-таки решить… поохотиться.

– В таком случае ложитесь на мою кровать. Я прекрасно выспался, покараулю вас и тишину в доме.

Марго не упрямилась. Она сняла корсаж, юбку и сапоги, оставшись в брюках с блузой, и, упав на кровать, заснула почти мгновенно. Суров остаток ночи не сомкнул глаз. Он курил трубку у окна, часто подходил к кровати и смотрел на безмятежно спящую Марго. О чем он думал? Не об убийце.

Ветер поутих, но накрапывал мелкий дождь, погода напоминала осеннюю, хотя было тепло и душно. Гроб для герцогини сбил Никифор, хоронили ее светлость в дальнем углу усадьбы, где уже возвышался свежий холмик – могила няньки. Приехал Уваров, привез сестре вещи, но она не успела распаковать их, так и пошла в траурной процессии в амазонке. Стоя у могилы, куда опустили гроб, Марго тихо поинтересовалась, ни к кому не обращаясь:

– Почему Шарлотта не провожает мать?

– Позже объясню, мадам, – шепнул де ла Гра.

Потом был поминальный обед. Из-за стола Марго вышла первой, сославшись на головную боль, о которой, честно говоря, не имела понятия, и на необходимость побыть на свежем воздухе. А направилась в конюшню.

– Голубчик, не ответишь ли на мои вопросы? – спросила она, но конюх возился с подпругами, делал вид, будто не слышит. – Никифор, я к тебе обращаюсь…

– Он не слышит вас, мадам.

– Господи, профессор! – схватилась за грудь Марго. – Я никак не привыкну, что здесь люди имеют привычку появляться внезапно. Почему он не слышит? Тоже глухонемой?

– Совершенно верно, мадам.

– Не слишком ли много молчунов в этом доме?

– Слуги все глухонемые, кроме лакея и покойной няньки.

Каприз иметь молчаливых слуг в таком числе Марго никак не могла понять, непроизвольно у нее вырвалось:

– Странно.

– В положении ее светлости молчаливые слуги необходимы.

– Да вы хоть объясните, что это за дом, – слегка вскипела она. – Почему мадемуазель Шарлотта не пришла проводить мать?

– Я и пришел объяснить. Не соблаговолите ли вы присесть?

Марго уселась на топчан, а де ла Гра взял седло, бросил его на пол, сел, оказавшись напротив и очень близко.

– Возможно, мой рассказ покажется длинным…

– Ничего, я выслушаю. – Нетерпение ее было сильнее учтивости.