Тайна Семи Циферблатов

Леди Кут вздохнула:

– Мой муж всегда говорит, что во всем нужна правильная система. Он относит свой собственный успех полностью на ее счет. Он утверждает, что никогда бы ничего без нее не добился.

Она вздохнула еще раз. Внезапно перед ее мысленным взором возникло мимолетное видение сэра Освальда, ничего не добившегося в жизни. Сэра Освальда, сохранившего все доминирующие отличительные черты того радостного юноши из велосипедной мастерской. И на секунду ей представилось, насколько приятнее была бы ее жизнь, если бы у сэра Освальда не было столь правильной системы.

По вполне понятной мысленной ассоциации она повернулась к Бандл.

– Леди Эйлин, вам нравится ваш старший садовник? – спросила она.

– Макдональд? Ну… – Она заколебалась. – Макдональд не может именно нравиться, – объяснила она извиняющимся тоном. – Но садовник он первоклассный.

– О! Да, я знаю, – согласилась леди Кут.

– Он хорош, если его поставить на место, – добавила Бандл.

– Правильно, – подтвердила леди Кут.

Она завистливо посмотрела на Бандл, которая с такой беспечностью подошла к задаче поставить Макдональда на место.

– Я просто обожаю аристократические сады, – мечтательно заявила графиня.

Бандл озадаченно посмотрела на нее, но тут ее отвлек Джимми Тесайгер, который, войдя в комнату, обратился прямо к ней. Речь его была странно торопливой.

– Извините, не хотели бы вы взглянуть на те гравюры? Они готовы.

Бандл поспешно вышла из комнаты, Джимми шел следом за ней.

– Какие еще гравюры? – спросила она, как только дверь гостиной закрылась за ними.

– Никакие, – ответил Джимми. – Мне нужно было что-нибудь сказать, чтобы вызвать тебя. Пойдем, Билл ждет нас в библиотеке. Там никого нет.

Билл в крайне взволнованном состоянии вышагивал взад и вперед по библиотеке.

– Послушайте, – воскликнул он, – мне это не нравится!

– Что не нравится?

– То, что вы вмешиваетесь! Десять к одному за то, что здесь намечается драка, и тогда…

Он посмотрел на Бандл с какой-то трогательной тревогой, и от его взгляда ей стало тепло и уютно.

– Она должна быть в стороне, правда, Джимми?

– Я и сам ей говорил то же, – сказал Джимми.

– К черту, Бандл! Понимаешь, кто-нибудь ведь может пострадать!

Бандл повернулась к Джимми:

– Ты много ему рассказал?

– Все!

– Я еще сам не во всем разобрался, – признался Билл. – Что ты там делала в «Семи Циферблатах» и все такое. – Он страдальчески посмотрел на нее. – Послушай, Бандл, лучше не надо!

– Что не надо?

– Связываться.

– Почему нет? – спросила Бандл. – Это так интересно!

– Да… Интересно. Но может быть чертовски опасно! Вспомни беднягу Ронни!

– Да, – согласилась Бандл, – если бы не твой друг Ронни, мне бы, я думаю, и не пришлось, как ты говоришь, связываться. Но я уже связалась. И нет ни малейшего смысла больше болтать попусту.

– Я знаю, Бандл, ты самый отчаянный парень на свете, но…

– Хватит делать комплименты! Давайте займемся делом.

К ее облегчению, Билл благосклонно отнесся к этому предложению.

– Вы были правы насчет формулы, – сказал он. – У Эберхарда есть с собой какая-то формула, или даже скорее она у сэра Освальда. Эта штука прошла проверку на его заводах, строго секретно между прочим. Эберхард тоже был с ним там. Сейчас они все в кабинете, что называется, уточняют последние детали.

– Сколько еще здесь собирается пробыть сэр Стенли Дигби? – спросил Джимми.

– Завтра возвращается в город.

– Хм, – произнес Джимми. – Одно тогда вполне ясно. Если, как я предполагаю, сэр Стенли собирается увезти формулу с собой, то заварушка произойдет сегодня ночью.

– Убежден, так и будет.

– Без сомнения! И это очень удачно облегчает нам задачу. Ну а теперь мудрецы должны напрячь все свои мозговые извилины. Давайте обсудим детали. Во-первых, где эта секретная формула будет находиться ночью? У Эберхарда или сэра Освальда Кута?

– Ни у того, ни у другого. Я предполагаю, что вечером ее передадут министру авиации, чтобы он завтра отвез ее в город. В таком случае она будет у О’Рурка. Я уверен.

– Тогда остается последняя возможность. Если мы думаем, что кто-то попытается стащить бумагу, нам придется покараулить сегодня ночью, Билл.

Бандл открыла рот, как будто хотела что-то возразить, но передумала и ничего не сказала.

– Между прочим, – сказал Джимми, – кто там стоит в холле – швейцар из универмага «Хэрродс» или наш старый друг Лестрейд из Скотленд-Ярда?