Живая вода мертвой царевны

В общем, никто не сомневался, чья фамилия будет выведена на плакате самыми крупными буквами. Представляете оторопь парня, когда он, уже готовый принимать поздравления, увидел себя на втором месте. Первое отдали Орловой.

Егор развернулся и ринулся в кабинет ректора, там уже были его мать, Горелов, члены студенческого совета и кое-кто из преподавателей. Разразился немыслимый скандал.

– Она проститутка, – бушевала сестра ректора, – надо не миндальничать, а сказать громко правду! Филипп, неужели ты не знаешь, что Наталья обслужила почти весь твой вуз?

– Сексуальные пристрастия Орловой не имеют отношения к научной работе, – отрубил Яков Миронович, – Наталья объективно талантливее всех.

– Пусть еще раз комиссия просмотрит предоставленные исследования, – потребовал председатель студсовета. – Мы не верим, что девчонка умнее парней.

– Да ты фашист! – воскликнул Горелов. – У Орловой мощный ум, уникальные аналитические способности, тебе до нее, как воздушному шару до космического спутника, вроде оба летят, но сравнивать их некорректно, обидно для оболочки с гелием.

– Мы задержались с оглашением имени победителя, потому что отдавали работы независимым экспертам, – промямлил Филипп Игоревич, – пять академиков не из нашего вуза, ученые международного значения, столпы науки, получили конверты с докладами. Никаких имен на них, только номера. Мнения были разные, но все пятеро, не сговариваясь, присудили высший балл Орловой. Она единственная, кто набрал двадцать пять очков. У Кратова, при всей моей к нему любви и уважении, всего девятнадцать.

– Она с ними спала, – пошла вразнос сестра ректора.

– Ксения! Опомнись! Академики люди преклонного возраста, – попытался воззвать к логике сестры ректор, – самому молодому под семьдесят.

– Не знаю, каким способом она их обслужила, – продолжала истерику Ксения Игоревна, – но точно всем, чем имеет, порадовала. Я так это дело не оставлю!

– Мама, тише, – попросил Егор.

– До министра дойду, – ярилась Ксения.

– Работа Орловой оказалась лучше моей, – мрачно констатировал Кратов, – я сам виноват.

– Ты талант, а она шлюха! – заорала Ксения. – Филипп! Если эта дрянь поедет вместо Гоши в Виллидж, она наш институт опозорит! Англичане крайне щепетильны. Ляжет Орлова под одного, второго, третьего, ее за сексуальную распущенность вытурят. И больше никого из нашего вуза в Виллидж не пригласят. Наталье можно дать диплом за победу, но ехать в Великобританию на три года следует Егору, за него никому не придется краснеть.

– Фиг вам! – по-детски отреагировал Яков Миронович. – Прямо сейчас позвоню декану Брауну и объясню, что чрезвычайно талантливую девушку оставили в Москве, наградив ничего не значащей бумажкой. А к вам отправили стандартно мыслящего отличника, племянника ректора. Хотите скандал? Вы его получите!

– Она и с ним трахалась! – заорала Ксения. – Я Брауну тоже могу правду сказать!

Яков Миронович повернулся к ректору:

– Вы слышали слова своей сестры? Впрочем, тут полно других свидетелей. Объясните Ксении Игоревне, что ее огульное обвинение я считаю оскорблением и жду официального извинения. Если через сутки Ксения Игоревна не сделает этого, я подам в суд и выиграю его. Вам, Егор, могу посоветовать более тщательно работать над конкурсным докладом, но, мой друг, в науке есть ремесленники, а есть поэты. Вы из первой категории, Орлова принадлежит ко второй. Так распорядилась генетика. Современники говорили, что Сальери работал больше Моцарта, но, увы, гением от трудолюбия он не стал. Смиритесь с очевидным. Вам кажется, что перед симпатичным умным юношей из благополучной семьи легко распахнутся все двери? Не стану спорить, оно так. Но есть храм, в который для вас вход закрыт, а сирота Орлова, дитя без денег и покровителей, легко туда войдет. Она талант, вы нет. Такова реальность. Чем раньше вы это осознаете, тем проще станет ваша жизнь. И последнее. Прекратите сплетничать о Наталье. Она воровка? Наркоманка? Убийца? Похитительница детей? Где хоть какие-то свидетельства ее вины? Украденные вещи, заявление в милицию, разбитая во время пьяного дебоша чужая машина? Ничего нет! Одни сплетни!

– Она спит со всеми, – выпалил Егор, – без разбора.

– И с вами, мой друг? – вдруг ехидно спросил Горелов.

– Нет, – покраснел Кратов, – я не любитель секонд-хенда.

– Значит, уже не со всеми, – констатировал академик, затем повернулся к членам студсовета: – А вы, господа? Кто из вас подтвердит свои отношения с Натальей?