Живая вода мертвой царевны

Я возразила:

– Преступник не знал, что за Славой наблюдают из дома.

– Но я была у окна, – повторила Грачева, – курила в форточку. И никто за Славиком не шел. Сын как будто испарился.

– Так не бывает, – решительно сказала я и начала бить кулаком по доскам забора.

– Глупое занятие, – воскликнула Надежда Егоровна.

– А вот и нет, – заявила я, – эта деревяшка вынимается. Готово. Вот дыра!

Преподавательница криво ухмыльнулась:

– В нее даже кошка не пролезет, не то что взрослый мужчина.

Я втянула живот и с некоторым усилием протиснулась сквозь прореху.

– Преступник мог стоять тут. Славик сам к нему протиснулся, если я пролезла, то и ребенок сумел.

– Невозможно! – отрезала Грачева. – Мой мальчик никогда бы не послушал незнакомого!

– А если это знакомый? – перебила я.

Надежда Егоровна заморгала.

– Одноклассник? – продолжила я, оглядывая небольшой пустырь, за которым виднелся дом. – Он предложил Славе пропустить музыкальные занятия, а тот согласился.

– Немыслимо! – затрясла головой «немка». – Славик очень послушный! Отличник!

Я вздохнула. Знай родители, как их обманывают прилежные дети-пятерочники, они бы надели на отпрысков поводки и ошейники. За двоечником худо-бедно приглядывают, и мать, и учителя подозревают плохих учеников в желании прогулять или совершить некую пакость, поэтому стараются посадить безобразника под колпак. А отличник? К нему нет ни малейших претензий. Если у ребенка выполнены домашние и классные задания, он почти святой, пример для подражания. Пятерочник не опаздывает на урок, он задерживается по объективным причинам, и дневник он, по мнению окружающих, теряет реально, а не выбрасывает его в мусор, запах табака, исходящий от его одежды, девятиклассник, идущий на медаль, объяснит просто:

– Я стоял около тех, кто курил.

И ведь ему поверят. Почему? Потому что он отличник. И родители, и школа во главу угла ставят отметки. То, что пятерочник способен врать похлеще трех двоечников, почему-то никому не приходит в голову.

Я вцепилась руками в соседние с отодвинутой деревяшкой доски, оторвала их и сказала:

– Пролезайте.

Надежда Егоровна очутилась на пустыре. Я поставила доски на место.

– Давайте предположим, что Слава задумал прогулять занятия музыкой. Куда бы он пошел?

Грачева сдвинула брови.

– Ума не приложу! Здесь просто участок неухоженной земли, впереди здание.

Преподавательница вытянула руку.

– В том доме, видишь, пятиэтажка ближняя, жила Анжела Сергеевна. Она переехала в него и оказалась в одном подъезде с моей мамой. Поэтому мы быстро подружились, до этого в институте только кивали друг другу. Я училась в нем и осталась на кафедре. Анжела Сергеевна не так давно на работу пришла. Ее дочь, Сашенька, в одну школу с моим сыном ходит, она тут поблизости во дворах находится. Хорошая тихая воспитанная девочка. Славик говорит, Саша детей любит. Да я и сама заметила, иногда Анжела ко мне забегала, а дочь за ней заходила, она о матери заботится. Правда, Филипповой почему-то не хотелось, чтобы Сашенька у меня чай пила. Едва девочка появится, я ей говорю: «Посиди, деточка». Саша тут же соглашается: «Спасибо, Славик, давай поиграем? В лото! Или я тебе почитаю». На мой взгляд, это очень мило, а Филиппова тут же вскакивает: «Нет, завтра рано вставать», – и убегает с дочкой. По-моему, она ревнует Сашу ко всем. Славик мне рассказывал, что Сашенька его в школе опекает, на переменах подходит, интересуется, как дела. Подобное поведение характеризует девочку с лучшей стороны. Знаешь, о чем я сейчас подумала? Вдруг Славик услышал пожарную сирену, отодвинул доски, увидел огонь и побежал смотреть!

– Несчастье со взрывом газа случилось в день его исчезновения? – уточнила я.

Грачева кивнула.

– Да. Поэтому у нас с Анжелой и отношения натянулись. Я ей звонила, рассказывала про Славика, а она о квартире думала. Сейчас я поняла, обе мы эгоизм проявили. Она мою беду над головой пропустила, а я ее!

– Пошли, – приказала я, – надо поспрашивать соседей. Они знали Славу?

– Не очень, – вздохнула Надежда Егоровна.

– У него же бабушка тут живет, – удивилась я.

Грачева вдруг присела на корточки и стала смотреть на чахлую, побуревшую осеннюю траву.

– Моя мама, когда Слава был крохотным, тяжело заболела, болезнь Паркинсона. Процесс у нее очень быстро пошел, через год в постель слегла. Я за ней ухаживала, два раза в день забегала, она не лежала грязной, неухоженной, голодной. Но Славу я к бабушке не брала, не хотела пугать малыша видом умирающей неподвижной старухи, не для детских глаз такое зрелище. Мама скончалась двенадцать месяцев назад, я ее жилплощадь продала. Славик в том доме практически не бывал. Знаешь, здание какое-то несчастливое, жильцы в нем регулярно умирают, троих убили, квартиры обворовывают, вот теперь взрыв случился. Там народ очень быстро меняется. Проклятое место. Анжела, наверное, самая старая жиличка, хотя она туда не так давно въехала. Боже! Бруск!