Помечтай немножко

— Наверное, ты просто путаешь Бога с Санта-Клаусом.

— Не надо читать мне проповеди! Не смей этого делать, слышишь?

Она стояла перед Боннером в голубоватом свете фар, сжав кулаки, и Боннер подумал, что никогда еще ему не доводилось видеть никого, кто выглядел бы таким яростно-убежденным и таким бесхитростным. При довольно высоком росте Рэчел Стоун была худой, почти хрупкой, а лицо ее, казалось, состояло из одних только огромных зеленых глаз. Впрочем, нет, не из одних глаз. Губы ее небольшого, аккуратного рта были полными и сочными, словно спелый фрукт, и сразу же привлекали внимание. Ее растрепанные волосы, подсвеченные сзади фарами, напоминали светящийся нимб.

Пожалуй, любая другая женщина в аналогичной ситуации выглядела бы смешной. Мятое, запачканное краской платье висело на худеньких плечах Рэчел, словно на вешалке, а огромные, грубые башмаки при ее тонких лодыжках смотрелись просто омерзительно. Однако во всей фигуре Рэчел чувствовались достоинство и гордость загнанного в западню зверя. И что-то глубинное, может быть, та боль, что жила у Гейба в душе, с непреодолимой силой потянула его к Рэчел, и он почувствовал, что больше не в состоянии сопротивляться своему желанию. Он хотел ее так сильно, как никого и ничего не хотел после гибели жены и сына.

Кроме, разве что, смерти…

Гейб даже не заметил, как все произошло. Просто в следующую секунду Рэчел уже была в его объятиях, и он чувствовал ладонями ее теплое тело. Она была хрупкой и слабой, но не сломленной, как он. Ему одновременно хотелось защитить ее, переспать с ней, успокоить и уничтожить ее.

От этого хаоса эмоций боль, сжигавшая его душу, стала еще сильнее.

Рэчел больно впилась ногтями в его руку выше локтя.

Не обращая на это внимания, он грубо обхватил ее ягодицы, еще крепче привлек к себе и легонько коснулся губами ее губ, мягких и теплых.

— Я хочу тебя, — хрипло пробормотал Боннер, откинув назад голову, Голова Рэчел качнулась, и Гейб понял, что она согласна. От того, что она так легко сдалась, он мгновенно пришел в бешенство. Схватив рукой подбородок Рэчел, он приподнял его и уставился прямо в ее зеленые глаза, в которых плескалась боль.

— Благородная вдова Сноупс в очередной раз жертвует собой ради ребенка, — прошипел он. — Ладно, к черту все это.

Он отпустил ее. Рэчел продолжала пристально смотреть на него, а он снова схватил лопату и принялся расчищать дорогу. Он когда-то уже обещал, что больше не сделает этого. Да, в тот раз, когда темная сторона души взяла над ним верх и когда он хотел раздавить, уничтожить эту женщину, он в конце концов пообещал, что никогда больше не притронется к ней.

— Может, это вовсе не было бы жертвой, — сказала Рэчел.

Боннер застыл на месте.

— Ты это о чем?

— О твоем фантастическом теле. Я не могла его не оценить.

— Перестань, Рэчел. Прекрати умничать. Лучше просто скажи мне, что ты имеешь в виду?

Нижняя губа Рэчел предательски задрожала, но она все же справилась с собой. Ее маленькие груди приподнялись под скрывавшим их ужасным платьем — она глубоко вздохнула.

— Может быть, мне просто захотелось узнать, что это такое — быть с мужчиной, которому не нужно, чтобы в постели рядом с ним лежала святая. Мне двадцать семь лет, а у меня был всего один мужчина, и я ни разу не испытала с ним оргазма. Смешно, правда?

Боннеру, однако, было совсем не до смеха. Слова Рэчел почему-то его разозлили.

— Так, значит, тебе захотелось попробовать со мной, что это такое? И я должен стать морской свинкой в твоих сексуальных экспериментах?

Тут уже Рэчел почувствовала приступ бешенства. Как и многие рыжеволосые люди, она не могла похвастаться спокойным нравом.

— Ты сам начал ко мне приставать, придурок!

— Это было внезапное помрачение рассудка.

Гейб видел, что Рэчел собирает силы для ответного удара, и потому нисколько не удивился, когда она улыбнулась неприятной, деланной улыбкой и сказала:

— А жаль, очень жаль. Если бы мы занялись любовью в темноте и ты не произносил бы ни слова, я могла бы попытаться представить себе, что со мной не ты, а кто-нибудь другой. Вообще говоря, неплохо было бы обзавестись персональным жеребцом.

Гнев Боннера улетучился так же внезапно, как и нахлынул. Он искренне обрадовался. Рэчел так уж была устроена, что не могла отступить ни на дюйм. Внезапно у Гейба поднялось настроение, хотя для этого не было никаких причин, если не считать того, что он все же не причинил Рэчел вреда.