Гордость и гордыня

— Если вы полагаете, что тут не может быть и крупицы правды, — сказала Элизабет, краснея от неожиданности и презрительного негодования, — то меня удивляет, почему вы взяли на себя труд отправиться в такую даль. Какую цель преследует ваша милость?

— Немедленно настоять, чтобы сплетня эта была во всеуслышание опровергнута.

— Ваш приезд в Лонгборн, чтобы увидеть меня и мою семью, — холодно сказала Элизабет, — скорее послужит подтверждением ей, если, разумеется, такие сплетни действительно ходят.

— Если! Так вы делаете вид, будто ничего не знаете о них? Да разве же не все вы тут усердно распускали эти слухи? И вы не знаете, что об этом всюду говорят?

— Я ничего подобного не слышала.

— И будете утверждать, что для такого слуха нет никакого основания?

— Я не берусь равняться откровенностью с вашей милостью. Ваше право задавать вопросы, а мое — не отвечать на них.

— Это нестерпимо! Мисс Беннет, я требую удовлетворительного ответа! Он, мой племянник, сделал вам предложение вступить с ним в брак?

— Ваша милость заявила, что в этом не может быть и крупицы правды.

— Да, бесспорно, подобное невозможно, пока он сохраняет хоть каплю рассудка. Но ваше хитрое кокетство и обольщения могли в минуту ослепления заставить его забыть о долге перед собой и перед своей семьей. Вы могли завлечь его.

— Если так, то я ни в коем случае в этом не призналась бы.

— Мисс Беннет, вы знаете, кто я? Я не привыкла, чтобы со мной разговаривали в таком тоне. Я почти самая близкая его родственница и имею право знать все, что до него касается.

— Но знать все, что касается меня, у вас никакого права нет. И подобные настояния не принудят меня быть откровеннее.

— Я выражусь яснее. Этого брака, о котором вы осмелились возмечтать, не будет. Никогда. Мистер Дарси помолвлен с моей дочерью. Так что вы скажете теперь?

— Только одно. Если это так, у вас нет причин полагать, что он сделает предложение мне.

Леди Кэтрин поколебалась, а затем продолжала:

— Их помолвка особого рода. C младенчества они предназначались друг для друга. Это было желанием и его матери, а не только моим. Над их колыбелями мы обдумывали их союз. И теперь, в минуту, когда желанию двух сестер настало время сбыться в соединении их руки сердец, какая-то девица невысокого происхождения, не принятая в свете и не состоящая ни в каком родстве с нашей семьей, расстроит их брак! Вы не считаетесь с желанием его близких? С тем, что он почти жених мисс де Бэр? Вы совсем забыли требования приличий и стыд? Разве вы не слышали, как я сказала, что с самого появления на свет он предназначался для своей кузины?

— Да, и слышала прежде. Но какое дело до этого мне? Если бы против моего брака с вашим племянником не было бы иных возражений, мне, бесспорно, ничуть не помешало бы сообщение, что его мать и тетка желали, чтобы он женился на мисс де Бэр. Вы обе сделали все, что могли, замыслив этот брак. Но заключение его зависит от других. Если ни честь, ни чувства не связывают мистера Дарси с его кузиной, почему ему не сделать другого выбора? A если он выбрал меня, почему я не могу дать ему согласия?

— Потому что честь, приличия, благоразумие и даже собственные интересы запрещают вам это, мисс Беннет. Да, ваши собственные интересы, ибо не ждите, что его близкие и друзья снизойдут до вас, если вы упрямо пойдете наперекор желанию их всех. Вас будут осуждать и презирать, вам будут поворачивать спину те, кто так или иначе связан с ним. Ваш брак обернется позором, никто из нас даже не упомянет вашего имени!

— Тяжкие несчастья, — ответила Элизабет. — Однако жена мистера Дарси, разумеется, будет располагать столькими неотъемлемыми от этого положения источниками счастья, что у нее вряд ли будет повод раскаиваться в своем решении.

— Упрямая, самовольная девчонка! Мне стыдно за вас! Такова ваша благодарность за мое внимание к вам прошлой весной? И вы мне ничем не обязаны? Нам лучше сесть. Вы должны понять, мисс Беннет, что я приехала сюда с непоколебимым намерением настоять на своем, и я от него не откажусь! Я не привыкла уступать чьим бы то ни было капризам. У меня нет обыкновения смиряться с разочарованием.

— В таком случае нынешнее положение вашей милости достойно жалости, но меня это никак не касается.

— Не сметь меня перебивать! Слушайте и молчите! Моя дочь и мой племянник созданы друг для друга. C материнской стороны они потомки одной знатной фамилии, а с отцовской — происходят из почтенных, уважаемых, старинных, хотя и нетитулованных родов. Состояния и ее, и его великолепны, они суждены друг другу по единогласному решению всех членов их домов. И что же может разлучить их? Наглые притязания девицы, не знатной, не родовитой, не богатой! Можно ли стерпеть подобное? Но этого быть не должно и не будет! Если вы желаете добра себе, так не станете покидать круг, в котором выросли.