Розамунда, любовница короля

Поэтому нельзя доверять северным родам. Нам необходим человек, который мог бы стать нашими глазами и ушами в приграничье. И вы этот человек, сэр Оуэн. Вас не слишком хорошо знают, так что ненужного внимания вы не привлечете. Однако все ваши знакомые любят вас и уважают. Этот брак никого не оскорбит, ибо Розамунда незнатна. Для нас же представляет интерес местоположение ее владений.

* * *

– Я уже говорил, что шотландцы редко беспокоят Фрайарсгейт, поскольку холмы там слишком крутые, чтобы перегонять по ним скот, – честно напомнил он, – Фрайарсгейт – весьма уединенное место, мадам. Вряд ли до меня дойдут новости, прежде чем королевский наместник все уже будет знать.

– Пастухов, охраняющих отары на этих холмах, можно научить бдительности и осторожности, сэр Оуэн, – спокойно возразила мать короля.

– Иными словами, мадам, вы хотите, чтобы мы шпионили для вас, – заметил он.

– В каком-то смысле слова да. Этим вы не подвергнете Фрайарсгейт и его жителей какой бы то ни было опасности, но и вам не повредит быть настороже. Такая услуга немало помогла бы нам, Оуэн Мередит, – подтвердила Достопочтенная Маргарет.

Оуэн кивнул.

– Все это можно устроить, когда я стану хозяином Фрайарсгейта, – заверил он. – Но вы уже сказали Розамунде о предстоящей свадьбе и о том, что именно я стану ее мужем, мадам?

– Пока еще нет. Я хотела прежде потолковать с вами. С девушкой я поговорю после обеда, а потом пошлю ее в сад у реки. Поищите ее там и обо всем договоритесь. Кроме того, необходимо уведомить обо всем моего внука и его приятелей. Вот вы это и сделаете, перед тем как пойдете к Розамунде. Можете передать принцу Генри, что именно я велела вам сообщить ему новости.

– И стать его врагом навечно? Я предпочел бы, мадам, не делать этого, – возразил Оуэн. – Вспомните, именно я застал его с Розамундой. Наверное, будет лучше не связывать оба эти происшествия.

– Вы правы, – тут же согласилась графиня. – С возрастом я стала беспечной. Порошу короля объявить о помолвке сегодня же вечером. Моему внуку не стоит указывать, как вести себя в подобных случаях!

Она ехидно хмыкнула.

– Зато вы можете предложить Чарлзу Брендону вернуть все ставки молодым джентльменам. Он, как истинный политик, будет держать язык за зубами.

Оуэн Мередит поклонился.

– Благодарю ваше высочество за оказанную милость. Я навсегда останусь верным слугой дома Тюдоров.

– Знаю, – уверенно сказала графиня. – Ну а теперь я чувствую, что проголодалась, и час обеда давно настал. Можете проводить меня в зал, Оуэн Мередит. Там уже ждут, а мой сын становится очень злым, когда проголодается.

Оуэн встал и осторожно поднял графиню со стула.

– Для меня большая честь сопровождать вас, мадам.

* * *

А тем временем в зале принц Генри старался привлечь внимание Розамунды, но та демонстративно его игнорировала. Приятели принца ехидно улыбались при виде такого конфуза.

– Тебе никогда ее не заполучить, – самодовольно издевался Ричард Невилл.

– Ты слишком нетерпелив. Дик, – последовал холодный ответ. – Настанет день, когда я потружусь на славу между ее молочно-белых бедер. А вот и моя бабушка. Хоть поедим наконец!

Сэр Оуэн нашел место за одним из раскладных столов, где разместились остальные рыцари, и неожиданно обнаружил, что лишился аппетита. Скоро он женится. И это не сон. Недаром он несколько раз ущипнул себя, когда беседовал с матерью короля! Он жених! Жених Розамунды Болтон, хотя в жизни не предполагал, что получит жену, да еще такую! Что он мог предложить женщине? Но верная служба Тюдорам была вознаграждена, и награда оказалась поистине драгоценной. У его жены – богатые владения. Первый сын унаследует Фрайарсгейт, который куда больше, чем земли его отца в Уэльсе. Сам Оуэн станет гораздо богаче брата. И наконец получит дом. Дом и жену.

Но как отнесется ко всему этому Розамунда? Правда, особого значения это не имеет. Они оба обязаны подчиняться повелениям короля. Но все же опять получается так, что ее судьба решается посторонними людьми. Довольна ли будет девушка, получив его в мужья, или какой-то молодой придворный уже успел привлечь ее взоры? Он не хочет, чтобы Розамунда была несчастна. Потому что она ему дорога.

Дорога с того самого момента, когда он встретил ее, и до сегодняшнего дня он не смел признаться в своих чувствах самому себе. Да разве он мог, будучи уверенным, что ее отдадут другому? Только сейчас Оуэн дал волю мыслям, которые подавлял все эти месяцы.