Там, где в дымке холмы

Дзиро, явно обрадовавшись гостям, пригласил их сесть. Но они, посмеиваясь, остались в прихожей.

– Слушай, Огата, – обратился к Дзиро бледнолицый, – мы, кажется, не вовремя.

– Ничуть. А что вы поделываете в наших краях?

– Навещали брата Мурасаки. Собственно, домой еще и не заглядывали.

– Потревожили тебя, потому что боимся явиться домой, – вмешался толстячок. – Не предупредили жен, что поздно задержимся.

– Ишь, компашка гуляк! – сказал Дзиро. – Почему бы не снять обувь и не пройти в дом?

– Но мы не вовремя, – повторил бледнолицый. – Я вижу, у тебя гость. – Осклабившись, он поклонился Огате-сан.

– Это мой отец, но как я могу вас познакомить, если вы не проходите?

Посетители сняли наконец обувь и расположились в комнате. Дзиро представил их отцу – и те, подхихикивая, вновь принялись кланяться.

– Вы служащие в фирме Дзиро? – спросил Огата-сан.

– Да, верно, – отозвался толстячок. – Немалая честь для нас, хотя спуску он нам не дает. Мы в офисе прозвали вашего сына Фараоном: он заставляет нас работать, как невольников, а сам в потолок плюет.

– Что за ерунда, – заметил мой муж.

– Чистая правда. Помыкает нами, будто мы его рабы. А сам сидит и газетку почитывает.

Огата-сан выглядел смущенным, но, видя, что все смеются, присоединился к общему веселью.

– А это что? – Бледнолицый указал на шахматную доску. – Я так и знал, что мы вам помешали.

– Мы играли в шахматы – просто чтобы время занять, – пояснил Дзиро.

– Играйте дальше. Нечего с компашкой вроде нас считаться.

– Не глупи. С такими идиотами, как вы, под боком мне не сосредоточиться. – Дзиро резко отодвинул доску. Две-три фигуры упали, и он, не глядя, поставил их на место. – Так. Вы навещали брата Мурасаки. Эцуко, подай господам чаю, – распорядился Дзиро, хотя я уже направлялась в кухню.

Однако толстячок неистово замахал рукой:

– Мадам, мадам, сядьте. Пожалуйста. Мы сейчас уходим. Пожалуйста, сядьте.

– Это меня нисколько не затруднит, – сказала я.

– Нет, мадам, я вас умоляю, – он перешел чуть ли не на крик. – Мы всего-навсего компашка, как говорит ваш муж. Пожалуйста, не суетитесь – прошу вас, сядьте.

Я готова была подчиниться, но Дзиро бросил на меня сердитый взгляд.

– Хотя бы чаю с нами выпейте, – сказала я. – Беспокойства ни малейшего.

– Раз уж сели, можете и задержаться, – заметил Дзиро. – Мне бы хотелось узнать о брате Мурасаки. Он и в самом деле сумасшедший, как о нем говорят?

– Характерец тот еще, – со смехом откликнулся толстячок. – Нас он точно не разочаровал. А кто-нибудь рассказывал тебе о его жене?

Я поклонилась и незаметно скользнула на кухню. Заварила чай и положила на тарелку печенье, которое испекла днем. Из гостиной доносился смех, я различала и голос мужа. Один из гостей снова громко назвал его Фараоном. Вернувшись, я застала компанию в отличном настроении. Толстячок рассказывал анекдот – что-то о столкновении члена совета министров с генералом Макартуром. Я поставила поближе к ним тарелку с печеньем, разлила чай и села рядом с Огатой-сан. Друзья Дзиро отпустили еще несколько шуток о политиках, а потом бледнолицый притворился обиженным из-за того, что его спутник пренебрежительно отозвался о каком-то человеке, которым он восхищался. Он сидел с каменным лицом, а остальные его подначивали.

– Кстати, Ханада, – обратился к нему мой муж. – На днях услышал в офисе интересную историю. Говорят, будто во время прошлых выборов ты грозился прибить жену клюшкой для гольфа, если она не проголосует так, как тебе хочется.

– Откуда ты набрался этой чуши?

– Из достоверных источников.

– Это точно, – подхватил толстячок. – И твоя жена собиралась звонить в полицию и сообщить о запугивании на политической почве.

– Какая чушь. Кроме того, клюшек для гольфа у меня нет. Я их в прошлом году продал.

– Но «семерка»-то у тебя сохранилась, – заметил толстячок. – На прошлой неделе у тебя дома я ее видел. Не ее ли ты использовал?

– Что на это скажешь, Ханада? Так оно и было? – спросил Дзиро.

– Насчет клюшек для гольфа – это бред.

– Но ведь ты все же не сумел заставить супругу сделать по-твоему.

Бледнолицый пожал плечами:

– Это ее личное право – голосовать как ей вздумается.

– Тогда почему ты ей угрожал? – поинтересовался его приятель.

– Я пытался заставить ее всего лишь вникнуть в суть. Моя жена голосует за Йосиду только потому, что он похож на ее дядюшку. Типично для женщин. В политике они ничего не смыслят. И думают, будто могут выбирать государственных лидеров точно так же, как выбирают себе платья.