Леденцовые туфельки

Этот удар попал почти в яблочко. Но все же оказался недостаточно точен. На лице Анни появилось упрямое, заносчивое выражение, столь свойственное девочкам-подросткам и означающее примерно следующее: можете говорить сколько угодно...

В общем, я слегка ее подтолкнула. Совсем чуть-чуть. Заставила свои цвета переливаться, как радуга, стараясь выпытать ее тайну, какой бы она ни была...

И тут я вдруг кое-что увидела... всего несколько промельков, словно клочки тумана...

«Вода. Вот оно! Это какая-то река, — поняла я. — И какой-то серебряный амулет в виде маленькой кошечки... И все почему-то освещено огнями Хэллоуина». Я предприняла еще одну попытку, и на этот раз мне почти удалось добраться до сути... и вдруг...

БАМ!

У меня было такое ощущение, словно я прислонилась к ограде, сквозь которую пропущен электрический ток. Удар прошил меня насквозь и отшвырнул назад. Туман рассеялся, изображение расплылось, и каждая клеточка моего тела, казалось, звенела под воздействием электричества. Нутром я понимала, что это получилось непреднамеренно — просто произошел некий выброс внутренней энергии, долгое время запертой внутри; примерно то же бывает, когда ребенок в гневе топает ногами; ах, если бы у меня в ее возрасте было хотя бы вполовину столько энергии...

Анни смотрела на меня, стиснув кулаки.

Я улыбнулась ей и сказала:

— А ты молодец!

Она помотала головой.

— Да нет, конечно же, молодец! Просто умница! Возможно, ты даже лучше, сильнее меня. Дар, который...

— Да, правда. — Голос ее звучал негромко, очень напряженно. — Какой-то дар у меня есть. Но я бы предпочла, чтобы это были способности к танцам или к рисованию... акварельными красками. — И, видимо о чем-то вдруг вспомнив, она вздрогнула и спросила: — Ты ведь маме не скажешь?

— А зачем мне ей говорить? — сказала я. — Да и что нового я могу ей сообщить? И кроме того, неужели ты считаешь, что хранить секреты умеешь только ты?

Она долго смотрела мне прямо в глаза.

Снаружи слышались завывания ветра.

— Они ушли, — сказала вдруг Анни.

И точно. Заглянув в магазин, я убедилась, что девчонки действительно ушли, оставив после себя легкий беспорядок: стулья не задвинуты, на столе полупустые бутылки; в воздухе все еще висел слабый аромат жевательной резинки и лака для волос, а также чуть сладковатый запах подросткового пота, чем-то напоминающий запах дешевого печенья.

— Они вернутся, — мягко сказала я.

— А может, и нет, — возразила Анни.

— Что ж, если тебе понадобится помощь...

— Я тебя о ней попрошу, — сказала она.

«Попроси, попроси». Кто я тебе, крестная-волшебница, что ли?

Разумеется, вначале я поискала деревушку Ле-Лавёз в интернете, но ничего не нашла; никаких сведений о ней не было даже на туристском информационном сайте; и никаких упоминаний о празднике шоколада или о тамошней шоколадной лавке я тоже не обнаружила. Я стала искать еще, и в журнале но диетологии наткнулась на одно-единственное упоминание об имевшейся в Ле-Лавёз замечательной creperie и ее хозяйке, вдове по имени Франсуаза Симон.

А что, если она и есть Вианн, скрывающаяся под очередным вымышленным именем? Что ж, это вполне возможно; впрочем, более о хозяйке блинной там не было ни слова. Однако мне хватило одного телефонного звонка, чтобы вытянуть ниточку из клубка и начать его разматывать. На мой звонок ответила сама Франсуаза. Голос ее в трубке звучал сухо и подозрительно. Судя по голосу, ей лет семьдесят. Я сказала, что я журналистка. Но в ответ на мои вопросы она заявила, что никогда даже не слышала о Вианн Роше. А о Янне Шарбонно? И о ней тоже. До свидания.

Ле-Лавёз, насколько я поняла, — селение крошечное, его даже и деревней-то назвать трудно. Там имеется церковь, пара магазинов, кафе, блинная, памятник погибшим на войне. Вокруг в основном возделанные поля, подсолнечник, кукуруза и фруктовые деревья. Рядом бежит река, точно длинная коричневая собака. Ничего особенного там нет — так, во всяком случае, вам показалось бы; и все же в самом этом названии мне слышится некий отзвук. Некий отблеск воспоминаний. Нечто похожее на новостную «бомбу»...

Я пошла в библиотеку и попросила кое-что принести мне из архивов. У них имеется полная подшивка «Уэст-Франс» — и на диске, и на микрочипе. Я начала просматривать газеты вчера в шесть вечера, два часа искала, а потом пошла на работу. Завтра снова буду искать — и послезавтра, и потом, — пока не обнаружу искомое, чем бы оно ни оказалось. Ясно, что ключ именно там, в этой деревне Ле-Лавёз, на берегу Луары. И я этот ключ заполучу, а там — кто знает, какие тайные дверцы можно им отпереть?