Обещание

Существовали и другие аспекты восстановительной операции, о которых Марион не подумала. По словам Грегсона, Нэнси необходимы были постоянные консультации психоаналитика в период, когда она будет привыкать к своему изменившемуся лицу. У неподготовленного человека знакомство со своим новым обликом могло вызвать настоящий шок, а хирург сразу сказал, что Нэнси уже никогда не будет такой, какой она была.

Грегсон предупредил, что ему придется создавать не только новое лицо, но и совершенно новую личность, однако Марион эта перспектива нисколько не взволновала. Напротив, рассудила она, так будет даже лучше. Измененная внешность девчонки сводила на нет опасность ее случайной встречи с Майклом в аэропорту, в магазине или где-нибудь еще, а Марион твердо знала, что это было практически единственным, что угрожало ее замыслам.

Подумав об этом теперь, Марион мысленно припомнила свой разговор со знаменитым хирургом, который состоялся всего пару часов назад — в четыре утра по местному и в час ночи по Тихоокеанскому времени. Они с Грегсоном подробно обсудили все, что может понадобиться, и Марион была в душе очень довольна, слыша бодрый и жизнерадостный баритон энергичного сорокалетнего человека, который сумел добиться выдающихся успехов в своей области.

Викфилд был совершенно прав, когда сказал, что девчонке чертовски повезло. Питер Грегсон был настоящим светилом пластической хирургии и деловым человеком вдобавок. Стоимость восемнадцати месяцев восстановительной хирургии плюс кое-какие добавочные издержки, включавшие консультации психоаналитика, услуги сиделок, проживание, питание и гардероб, он определил в четыреста пятьдесят тысяч долларов. Эта сумма совпадала с расчетами Марион, и она пообещала, что в девять часов, когда откроется банк, она сразу же позвонит туда и попросит перевести все деньги в банк в Сан-Франциско, так что на счет Грегсона они будут зачислены, когда на побережье начнется рабочий день. Хирург ответил, что вовсе не обязательно так торопиться, что он вполне доверяет ей и что он сейчас же даст указание секретарю подыскать для мисс Макаллистер подходящую квартиру. В том, что он нисколько не сомневался в ее слове, не было ничего удивительного. Грегсон прекрасно знал, кто такая Марион Хиллард.

Да и кто этого не знал?..

— Не хочешь подняться ко мне в кабинет и перекусить? — предложил Викфилд, утративший последнюю надежду как-то повлиять на свою упрямую пациентку.

Каллоуэй, которого он надеялся использовать как союзника, сказал, что его задерживают неотложные дела и что он вряд ли сумеет вылететь из Нью-Йорка раньше сегодняшнего утра. Викфилд не знал, что Марион сама позвонила Джорджу и велела оставаться в офисе, чтобы решать неотложные дела. Но главная причина заключалась в другом: Марион просто не хотела, чтобы Каллоуэй был рядом, когда она будет решать свои вопросы. И, похоже, пока все складывалось удачно.

— Марион?

— Что?

— Как все-таки насчет завтрака?

— Позже, Вик, позже. Сейчас я хочу видеть Майкла.

Викфилд вздохнул:

— Ну что ж, идем. Я как раз собирался проведать его.

По дороге Марион все же зашла в дамскую комнату, и врач пошел в палату Майкла один. Впрочем, никаких перемен Вик не ожидал: в последний раз он побывал там всего час назад, и все было по-прежнему.

Однако когда пять минут спустя Марион вошла в палату сына, в ней царила странная тишина. Викфилд только что встал с краешка койки, куда он садился, чтобы осмотреть пациента, и выражение его лица было каким-то торжественным и сосредоточенным. Косые лучи бьющего в окно утреннего солнца медленно ползли по крахмальным простыням на кровати Майкла; в углу монотонно капала из крана вода, и раковина из нержавеющей стали отзывалась на падение каждой капли чуть слышным басовитым гулом; с зудением билась в стекло случайная муха.

«Тихо, как в могиле…» — машинально подумала Марион, и тотчас же ее сердце отчаянно подпрыгнуло в груди. О господи, нет!!! Ее руки взлетели к губам. Точно такая тишина была в палате, когда Фредерик…

Марион застыла на пороге, не в силах сделать ни шага, и только беспомощно переводила взгляд с кровати сына на врача и обратно.

И вдруг она увидела его — своего мальчика. Слава богу, он был жив и смотрел на нее широко открытыми глазами. Слава богу!.. Марион подавила рыдание и, протягивая к сыну руки, неверным шагом двинулась вперед. Оказавшись у самой койки, она наклонилась и бережно коснулась кончиками пальцев его лица.