Гимн крови

Но она вряд ли себя слышала. Она думала только о Моне, обо мне и о том жутком моменте.

Ее внимание привлекли мои волосы и то, как они завиваются, и то, как на них играет свет свечей. Потом снова горестные сожаления о Моне, что едва ли не убивало ее.

Михаэль так погрузился в себя, будто нас и не было рядом. Что-то беззащитное угадывалось в этом парне. Стирлинг изучал меня с очень сердитым выражением лица. И что?

Просто Михаэль был более открытым, чем Ровен, с ним было легче. Идеальный муж для женщины вроде Ровен. Если бы он узнал, как я, с жадностью, поцеловал ее вчера, ему было бы больно. Она не сказала ему. Дело даже не в том, что он бы не вынес такого удара. Но когда взрослая женщина позволяет себя поцеловать, это значит много больше, чем если бы такое позволила юная девушка. Даже я это понимал, хотя и не был человеком.

— С Джулианом все не так и просто, — произнес Михаэль, внезапно выныривая из своей задумчивости. — Он допускает ошибки. Иногда совершенно чудовищные ошибки.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Однажды Джулиан появился и пытался мне помочь. Я так думаю. Да, скорее всего он хотел помочь, — сказал Михаэль. — Но у него не вышло. Это привело к несчастью. Настоящей трагедии. Но у него нет возможности понять. Ему это абсолютно недоступно. Я думаю, это именно то, что я хотел сказать — что духи не могут знать обо всем. Конечно, Мона, как и все, считает, что духи просто делают свое дело, ты знаешь… И я думаю, что это может многое объяснить, но тут скрывается что-то большее. Не говори об этом с Моной. Что бы ни случилось, не спрашивай об этом Мону. Я бы не хотел… Да, так и было — Джулиан допустил ужасную ошибку.

Прекрасно, просто очаровательно! Итак, этот вертлявый пижон не всегда соображает, что делает. Я так и знал! Ну, почему бы тебе не появиться сейчас, чтобы я мог рассмеяться тебе в лицо, ты, безмозглое ничтожество?

Я отчаянно пытался пробиться сквозь слова Михаэля, чтобы заглянуть глубже в его мысли, но безрезультатно. Мэйфейры… они с такой возмутительной легкостью управляются со своими талантами. Впрочем, возможно, этот мужчина был вовсе не так и беззащитен. Просто он был настолько силен, что не утруждал себя защитой.

Я взглянул на Ровен. Она снова разглядывала мою руку. Могла ли она не заметить, как сияют мои ногти? У всех вампиров блестящие ногти. Мои похожи на стекло. Она протянула руку, но тут же отдернула. Мне следовало поторопиться.

— А какую именно ошибку допустил дядюшка Джулиан? — спросил я.

— Я думаю, где-то была фотография с маленькой Стеллой в платьице морячки, — сказал Михаэль, снова погружаясь в свои мысли.

Он не замечал во мне ничего странного. Он только дрейфовал между погружением в собственные мысли и погружением в мои глаза.

— Да, я уверен, она где-то здесь.

— Ты, кажется, говорил, что брат Стеллы в нее выстрелил? — спросил я.

— Да, но она на тот момент уже была взрослой женщиной, — произнес он, будто в полусне. — Она родила Анту. Анте было шесть лет. Стелла едва не сбежала с мужчиной из Таламаски. Она хотела покинуть семью и связанного с семьей духа. Стирлинг, конечно же, все об этом знает. — Он с удивлением посмотрел на меня. — Только не спрашивай Мону. Не говори ничего об этом Моне.

— Я не скажу об этом Моне ни слова, — обещал я.

Ровен что-то почувствовала во мне. Она поняла, что мое сердце бьется слишком медленно для живого человека. Она заметила, что свет очень необычно отражается от моего лица.

— Я могу сказать тебе, что на самом деле происходит, — сказал Михаэль. — Когда они нам являются, они вырываются из Вездесущести Спасения.

— Ты говоришь о духах? — спросил я.

— О чем вы? — встрепенулся Стирлинг.

— Да, конечно же, Вездесущесть Спасения, — прошептал я. Я улыбался. Мне это нравилось. — Да, так и есть, им приходится так поступать. Иначе любое преследование можно причислить к богоявлению. Так ведь?

Я вспомнил, как схватил Джулиана, как задавал ему вопросы, сердитые, как обвинения.

Он же ничего не знал о Вездесущести Спасения, ведь так? Но я тогда уже понял это, ведь так? И тогда, когда в своей фантазии я спустился на землю, как святой Лестат, я же был вынужден отказаться от поистине божественного знания.

— На самом деле, я бы не стал доверять духам, — сказал Михаэль. — Я думаю, ты прав, насчет всего этого. Но Джулиан пытается делать добро. Он думает о благополучии семьи, когда появляется. Если только…