194  

    – Который час, Уокер? - спросила она у дворецкого, проходя мимо него.

    – Десять минут десятого, мэм.

    – А машина уже пришла?

    – Да, мэм, она ждет. Я как раз собрался сложить в нее багаж.

    – До Айдлуайлда целый час добираться, - сказала миссис Фостер. Самолет вылетает в одиннадцать. Мне нужно там быть за полчаса, чтобы пройти все формальности. Я наверняка опоздаю. Просто уверена, что опоздаю.

    – По-моему, у вас много времени, мэм, - любезно проговорил дворецкий. Я предупредил мистера Фостера, что вы должны выехать в девять пятнадцать. У вас еще пять минут.

    – Да, Уокер, я знаю. Однако поторопись с багажом, прошу тебя.

    Она слонялась взад-вперед по холлу и всякий раз, когда мимо нее проходил дворецкий, спрашивала у него, который час. На этот рейс, без конца повторяла она про себя, никак нельзя опоздать. У нее не один месяц ушел на то, чтобы уговорить мужа разрешить ей уехать. Если она опоздает, он запросто может решить, что ей все это не нужно. А беда еще и в том, что он сам настоял, чтобы проводить ее до аэропорта.

    – О боже, - громко произнесла миссис Фостер, - я опоздаю. Я знаю, знаю, знаю, что опоздаю.

    Кожа в уголке левого глаза безумно задергалась. Казалось, из глаз вот-вот брызнут слезы.

    – Который час, Уокер?

    – Восемнадцать минут десятого, мэм.

    – Теперь я точно опоздаю! - воскликнула она. - Скорей бы он выходил!

    Для миссис Фостер это было важное путешествие. Она совсем одна отправлялась в Париж, чтобы навестить свою единственную дочь, которая была замужем за французом. Француз не очень-то интересовал миссис Фостер, а вот дочь она обожала и, кроме того, истосковалась по трем своим внукам. Она их знала только по фотографиям, которые расставила по всему дому. Они были красивые, эти ее внуки. Она в них души не чаяла и каждый раз, когда получала новую фотографию, уносила ее в свою комнату и долго сидела, выискивая в детских лицах приметы того кровного сходства, которое так много значит. А в последнее время она все больше и больше осознавала, что желает проводить остаток своих дней рядом с детьми, - ей нужно видеть их, брать на прогулку, покупать им подарки и смотреть, как они растут. Она, конечно же, понимала, что думать так, покуда муж жив, нехорошо и в некотором смысле нечестно. Муж уже не был так активен в своих предприятиях, но ни за что не согласился бы оставить Нью-Йорк и поселиться в Париже. Удивительно, что он вообще отпускал ее туда одну на шесть недель. А ей так хотелось поселиться там и быть рядом с внуками!

    – Уокер, который час?

    – Двадцать две минуты десятого, мэм.

    Едва он ответил, как дверь открылась и в холл вышел мистер Фостер. Он постоял с минуту, внимательно глядя на жену, а она, в свою очередь, смотрела на него - на этого тщедушного и все еще подвижного старика с бородатым лицом, столь удивительно похожего на Эндрю Карнеги66 на старых фотографиях.

    – Так-так, - произнес он, - нам, пожалуй, лучше поторопиться, если ты хочешь успеть на самолет.

    – Да, дорогой, да! Все готово. Машина ждет.

    – Вот и хорошо, - сказал мистер Фостер.

    Склонив голову набок, он пристально глядел на жену. Он имел обыкновение вытягивать шею, а потом быстро и едва заметно дергать головой. По этой причине, а также по тому, как он стискивал пальцы, подняв руки до уровня груди, он походил на белку - на проворную умную белку, которую можно увидеть в парке.

    – Вот и Уокер с твоим пальто, дорогой. Одевайся.

    – Через минуту вернусь, - сказал он. - Только руки вымою.

    Она принялась ждать. Высокий дворецкий стоял рядом с ней, держа пальто и шляпу.

    – Уокер, я опоздаю?

    – Нет, мэм, - ответил дворецкий. - Думаю, успеете в самый раз.

    Затем мистер Фостер появился снова, и дворецкий помог ему надеть пальто. Миссис Фостер торопливо вышла из дома и уселась в нанятый ими "кадиллак". Муж вышел вслед за ней, но по ступенькам спускался медленно. Посреди лестницы он остановился, чтобы взглянуть на небо и вдохнуть холодный утренний воздух.

    – Похоже, небольшой туман, - произнес он, усаживаясь рядом с ней в машине. - А в аэропорту в таких случаях обычно бывает еще хуже. Не удивлюсь, если рейс уже отменили.

    – Не говори этого, дорогой, прошу тебя.

    Больше они не произнесли ни слова, пока машина не оказалась в Лонг-Айленде.

    – С прислугой я все обговорил, - сказал мистер Фостер. - С сегодняшнего дня все свободны. Я выплатил им половину жалованья за шесть недель и предупредил Уокера, что пришлю ему телеграмму, когда они нам снова понадобятся.

  194  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×