Дорога в рай (Рассказы)

    Она подняла глаза и увидела, что я внимательно смотрю на нее.

    – Ты ведь, наверное, и сам так думаешь, не правда ли?

    – Ну конечно, я...

    – Артур, не будь кретином.

    – Я встречался с ними только однажды и должен признаться, что они довольно милые люди.

    – Такое можно про любого идиота сказать.

    – Памела, прошу тебя... пожалуйста. Давай не будем вести разговор в таком тоне.

    – Послушай, - сказала она, хлопнув журналом о колени, - ты же не хуже меня знаешь, что это за люди. Два самодовольных дурака, которые полагают, что можно напроситься в любой дом только потому, что они неплохо играют в бридж.

    – Уверен, ты права, дорогая, но вот чего я никак не возьму в толк, так это...

    – Еще раз говорю тебе - я их пригласила, чтобы хоть раз сыграть приличную партию в бридж. Нет у меня больше сил играть со всякими раззявами. И все равно не могу примириться с тем, что эти ужасные люди будут в моем доме.

    – Я тебя понимаю, дорогая, но не слишком ли теперь поздно...

    – Артур!

    – Да?

    – Почему ты всегда споришь со мной? Ты же испытываешь к ним не меньшую неприязнь, и ты это знаешь.

    – По-моему, тебе не стоит так волноваться, Памела. Да и потом, мне показалось, что это воспитанные молодые люди, с хорошими манерами.

    – Артур, к чему этот высокопарный слог?

    Она глядела на меня широко раскрытыми глазами, и, чтобы укрыться от ее сурового взора (иногда мне становилось от него не по себе), я поднялся и направился к французскому окну, которое выходило в сад.

    Трава на большой покатой лужайке перед домом была недавно подстрижена, и по газону тянулись светлые и темно-зеленые полосы. В дальнем конце наконец-то зацвели два ракитника, и длинные золотые цепочки ярко выделялись на фоне растущих позади них деревьев. Распустились и розы, и ярко-красные бегонии, и на цветочном бордюре зацвели все мои любимые гибридные люпины, колокольчики, дельфиниумы, турецкие гвоздики и большие бледные ароматные ирисы. Кто-то из садовников возвращался по дорожке после обеда. За деревьями была видна крыша его домика, а за ним дорожка вела через железные ворота к Кентербери-роуд.

    Дом моей жены. Ее сад. Как здесь замечательно! Как покойно! Если бы только Памела чуть-чуть поменьше тревожилась о моем благополучии, пореже старалась бы сделать мне что-то приятное в ущерб собственным интересам, тогда все было бы божественно. Поверьте, я не хочу, чтобы у вас создалось впечатление, будто я не люблю ее - я обожаю самый воздух, которым она дышит, - или не могу совладать с ней, или не хозяин самому себе. Я лишь хочу сказать, что то, как она себя ведет, временами меня чуточку раздражает. К примеру, все эти ее повадки. Как бы мне хотелось, чтобы она от них отказалась, особенно от манеры тыкать в меня пальцем, чтобы подчеркнуть сказанное. Должен признать, что роста я довольно небольшого, и подобный жест, не в меру употребляемый человеком вроде моей жены, может подействовать устрашающе. Иногда мне трудно убедить себя в том, что она женщина невластная.

    – Артур! - крикнула она. - Иди-ка сюда.

    – Что такое?

    – Мне пришла в голову потрясающая мысль. Иди же сюда.

    Я подошел к дивану, на котором она возлежала.

    – Послушай-ка, - сказала она, - хочешь немного посмеяться?

    – Посмеяться?

    – Над Снейпами.

    – Что еще за Снейпы?

    – Очнись, - сказала она. - Генри и Сэлли Снейп. Наши гости.

    – Ну?

    – Слушай. Я тут лежала и думала, что это за ужасные люди... и как они себя ужасно ведут... он - со своими шутками, и она - точно какая-нибудь помирающая от любви воробьиха...

    Она помолчала, плутовато улыбаясь, и я почему-то подумал, что вот сейчас она произнесет нечто страшное.

    – Что ж, если они себя так ведут в нашем присутствии, то каковы же они должны быть, когда остаются наедине?

    – Погоди-ка, Памела...

    – Артур, не будь дураком. Давай сегодня посмеемся немного, хотя бы раз от души посмеемся.

    Она приподнялась на диване, лицо ее неожиданно засветилось каким-то безрассудством, рот слегка приоткрылся, и она глядела на меня своими круглыми серыми глазами, причем в каждом медленно загоралась искорка.

    – Почему бы нет?

    – Что ты затеяла?

    – Это же очевидно. Неужели ты не понимаешь?

    – Нет, не понимаю.

    – Нам нужно лишь спрятать микрофон в их комнате.